Молодой человек прошёл к кровати и приподнял покрывало.
Несколько раз он уже видел покойников. Ему показалось, что на лице Сары, несмотря на пребывание под водой, сохранилось выражение удивления. Она, скорее всего, успела заметить нападавшего, и это её удивило. Но как, если удар нанесли сзади?
Карлсена осенило в тот же миг.
«Она наклонилась над ванной, чтобы что-то достать, и увидела в воде отражение человека, занёсшего над ней гипсовую голову».
Что она хотела достать?
Карлсен вернул покрывало на место, потушил свет и тихо вышел.
6
Над пропастью разносилось:
– Господи, спаси и сохрани Британию!
У Томпсона кончались слова. Доктор не поспевал за ним, Томпсону приходилось направлять его голосом.
В какой-то момент Томпсон сбился и уже не различал, где мог начинаться обрыв. Он вообще в ту сторону бежал? Тьма завела его невесть куда.
Он решил, что дал Карлсену достаточно времени на разведку и можно было тормозить. Теперь его задачей было вернуться в дом не в качестве тяжелобольного.
Спустя пару минут Майкл Джейкобс нашарил фонариком сидящего в снегу Томпсона. Тот, обхватив колени, дрожал.
– Всё, что вы сказали, неправда. Я бы не стал убивать кого-то ради вас.
Голос доктора звучал спокойно, но одышка заставляла его речь прерываться.
– Это всё война, – глухо сказал Томпсон. – Тела, тела, тела… Их уносили, как с конвейера, на моих глазах. Мой приятель подорвался, когда ходил за водой… мы искали, но так и не нашли его…
– Прошу вас, встаньте. Вы можете сильно навредить себе.
Томпсон послушался.
– У вас уже бывало подобное?
– Случалось. Я не контролирую это.
– Говоря сухо, это называется помутнением.
Под хруст снега, пропадая и появляясь, в их сторону двигался огонёк. Слышался кашель.
– Мне страшно, док. Стыдно это произносить.
– Вы удивитесь, но мне тоже, – в ответ признался доктор Джейкобс. – С вашим появлением в доме начался ужас.
– Вы собираетесь меня уколоть?
Барбара уже подходила.
– Я не хочу засыпать, – тихо сказал Томпсон.
Доктор по-прежнему раздумывал. Между ними посвистывал ветер.
Раздался кашель, за ним – голос:
– Зря я впустила вас в дом, мистер Томпсон. Мне придётся принять меры.
Пальто распахнулось, в свете лампы блеснула игла.
– Как вы себя чувствуете, Барбара? – спросил доктор.
Женщина ответила:
– Какой-то маньяк убил мою дочь. Я не вправе складывать руки и ничего не делать, если вы об этом.
– Я не убивал вашу дочь, – произнёс Томпсон.
– Вы – психически нестабильны. Вы можете не помнить того, что совершили. Разве это не так, мистер Джейкобс?
Доктор молчал, Томпсон нахмурился.
У него было ощущение, что убили не дочь, а собаку Барбары.
Майкл Джейкобс умиротворяюще произнёс:
– Барбара, пациенту стало лучше. Мы поиграем.
По отданной команде Барбара сняла с себя пальто и передала его Томпсону.
Неужели и здесь разденется?
– Надевайте, – сказал доктор.
Барбара протянула сапоги и шарф.
– Перчатки в карманах.
Томпсон, уже в пальто, спросил:
– А как же вы?
Но он сам видел – этой женщине неведомы страх, жалость и обморожение.
– Поторапливайтесь, – её голос был жёстким.
Вскоре Джеффри Томпсон стоял с головы до ног экипированный. Барбара не сводила с него глаз.
– Вы думаете, это сделал я? – спросил он под натиском испытующего взгляда.
– Что я думаю, вас не касается, – отрезала Барбара.
Она всё ещё сомневалась.
Доктор отдал ей фонарик и взял лампу.
– Что это будет за игра? – спросил Томпсон. Его ещё била крупная дрожь, но тело понемногу начало согреваться.
– Моя любимая – «Слепой кот».
– Это где нужно лазить по лестницам с завязанными глазами и ловить людей?
– Верно.
– Но…
– Идёмте, поймаем с вами кого-нибудь, – сказал доктор. – Обрыв – там.
Барбара пошла в дом.
У Томпсона стоял ком в горле.
– Я модифицировал игру для вас…
7
В комнате Сары – Карлсен решил и её проверить – изображалась дама в красном, в её руках – пионы или розы, тоже красные.
Здесь нечего было делать.
На первом этаже оставалась последняя спальня.
Карлсен зажёг свет и огляделся. Картины не было. На стенах вообще ничего не висело.
А если он её снял и спрятал?
Карлсен заглянул под кровать, посмотрел за шкафом, потом открыл его и немного порылся.
Патрика охватила паника. Он только что вошёл и теперь наблюдал, как кто-то копался в его вещах.
Он здесь. Он в доме. Прямо в спальне.
Если закричать, услышит только он.
Доктор сейчас далеко.
Стул, прекрасно. Взять за спинку двумя руками…
Патрик замахнулся, подбираясь ближе к чьей-то спине.
Доктор будет им гордиться.
Патрик Холлис преодолел страх!..
Грянул гром… полыхнула молния… под ногами разверзлась бездна…
Да нет, всего лишь удар стула о латунную люстру…
Адам Карлсен вскочил на ноги. Перед ним развернулось действо – падающий на голову Патрика стул, падающий с испугу Патрик, и всё это под скрип раскачивающейся люстры.
Раздался стон, словно придавило животное. Карлсен убрал стул. Патрик дрожал, скрутившись в позу эмбриона, закрывая лицо, готовясь к самому страшному.
Услышав голос, он замер, глянул сквозь пальцы.
– Это ты, псих? – выдохнул он.
Его тут же охватила злоба.
– Убирайся отсюда немедленно!
Он неловко поднялся под стихающий скрип качающейся люстры, схватился рукой за голову, присел.
Карлсен продолжал стоять.
– Ну? Чего надо? Забыл чего?
– Ольга не дарила тебе картину?
Патрик вытянул физиономию.
– Какую ещё картину?
– Из тех, что она рисует у себя в комнате.
– Ну ты псих… Выметайся!
