Мне вспомнилось объяснение Баст: Дуат подобен океану магии, текущему под поверхностью смертного мира. Если так, то мост над рекой был чем-то вроде бешено несущейся воздушной струи. Здесь течение магических энергий ощущалось сильнее. Зазеваешься – рискуешь утонуть. Магии все равно, смертный ты или даже бог.
Я попыталась найти якорные точки, чтобы меня не унесло. Я прожила в Лондоне шесть лет и считала этот город своим. С моста Ватерлоо было много чего видно: здание парламента, громадное колесо обозрения, прозванное «Лондонским глазом». Даже Игла Клеопатры на набережной Виктории, где погибла моя мама. Неужели и ее дочь погибнет в схватке с богами? Я нахмурилась и прогнала эту мысль.
Баби был всего футах в трех от нас, когда Эмма закончила чертить меловой круг. Я прикоснулась к нему посохом, и круг вспыхнул золотистым светом.
Бабуин ударился о мою преграду, словно это была стальная стена. Зашатавшись, он попятился. Нехбет в последнюю секунду сумела вывернуть. Она сердито кричала; такой поворот событий явно не входил в ее сценарий.
Увы, золотистый свет начал мигать. Я с раннего детства помню, как мама объясняла мне один из основных законов физики: каждое действие вызывает равное по силе и противоположно направленное противодействие. Закон этот применим и к магии. Круг не пропустил Баби, но лишился нескольких светящихся участков. Еще пара таких атак, и не знаю, сумею ли я удержать оборону.
А может, мне нужно выйти за пределы круга и самой стать мишенью? Если я сначала направлю энергию внутрь круга, она там останется, даже в случае моей гибели. Хотя бы мои подруги будут живы.
Должно быть, у Зии Рашид были те же мысли, когда в минувшее Рождество она вышла за пределы круга, чтобы защитить нас с Картером. Эта девчонка и вправду оказалась до противного храброй.
– Слушайте меня внимательно, – сказала я девчонкам. – Что бы со мной ни случилось, оставайтесь внутри круга.
– Сейди, я не знаю, что ты там задумала, но прошу: не делай этого.
Сколько раз я слышала эту фразу от нашей благоразумной Эммы.
– Не покидай нас, – взмолилась Лиз и уже другим, пронзительным и сердитым голосом закричала на Баби: – Убирайся прочь, жуткая потная обезьяна! Моя подруга не собиралась тебя убивать, но если не уйдешь, она это сделает!
Баби зарычал. В одном Лиз ошиблась: бабуин был покрыт не потом, а пеной всевозможных косметических шедевров из разгромленного магазина. Причем пахло от него очень даже вкусно. По серебристому меху текли разноцветные ручейки шампуней и лосьонов.
Где успела побывать Нехбет, я не знала. Возможно, все в том же вокзальном «Макдоналдсе». Или в другой закусочной. Сейчас она восседала на фонарном столбе. Возможно, моя магия оживила и еду, которая, как могла, пыталась хоть ненадолго задержать богиню грифов. В плаще из перьев застряли кусочки жареной картошки, мясной фарш, начинка сладких пирожков и многое другое. Тут же торчали разноцветные пластмассовые ложки и вилки, салфетки и обрывки газет. Нехбет была готова растерзать меня.
Немного успокаивало то, что они снова были вдвоем. Куда делась орда бабуинов, я не знала. Может, исчезли, как и появились. А может, их, перемазанных дармовым угощением, запихивали сейчас в полицейские фургоны. От этой мысли мне стало легче.
– Мы были удивлены твоим поведением на вокзале, Сейди Кейн, – прохрипела сверху Нехбет. – Должна признать, действовала ты неплохо. Видно, ты кое-что смыслишь в магии, раз затащила нас на мост. Но ты одна, а нас двое, и мы сильнее. Надолго тебя не хватит. Если ты не сможешь нас победить, забудь о пробуждении Ра.
– А вы бы лучше мне в этом помогли, – огрызнулась я. – Или вы с Апофисом заодно?
– Ухх! – тявкнул Баби.
– Я тоже так думаю, – сказала ему Нехбет. – Сильные выживают без чужой помощи. А слабых нужно убить и съесть. К кому ты причисляешь себя, дитя? Только говори честно.
Если честно, силы мои были на исходе. Мне казалось, что мост под ногами крутится, словно карусель. На обоих берегах реки заливались полицейские сирены. Но дальше устройства заграждений дело не пошло. Никто из полиции не отваживался вмешаться в наше сражение.
Баби оскалил зубы. Он был совсем рядом. Я ощущала смешанный аромат косметики и его тяжелое зловонное дыхание. Но стоило мне взглянуть на дедушкины очки (удивительно, но они все еще украшали лоб бабуина), как моя злость вспыхнула снова.
– Говорю вам правду. Я иду путем Изиды. Вздумаете мешать – я вас уничтожу.
Мне удалось направить энергию в посох, и он засветился. Баби отступил. Нехбет сердито хлопала крыльями, но продолжала сидеть на столбе. Я заметила у обоих характерное мерцание. Темза ослабляла их связь со смертным миром, как линия электропередач ослабляет мобильную связь. Но этого было недостаточно.
Наверное, Нехбет заметила отчаяние на моем лице. Как всякий гриф, она хорошо умела чувствовать момент, когда добыча перестает сопротивляться.
– Хорошая попытка, дитя, – почти одобрительно прокаркала она. – Но последняя. Сил у тебя больше нет. Баби, атакуй!
Бабуин встал с четверенек. Я приготовилась встретить его последним выплеском энергии, почерпнутой из внутреннего источника жизненных сил. Хотя и сильно рисковала собственной жизнью. И все же если это и не испепелит богов, то отобьет желание продолжать. А Лиз и Эмма останутся невредимы.
И тут хлопнула дверь лимузина.
– Конец всем атакам! – заявил Бес. – Атаковать теперь могу только я!
Нехбет испуганно заверещала. Я повернулась и… лучше бы мне умереть на месте и этого не видеть.
Лиз издала странный звук, будто ее вот-вот вытошнит.
– Агх! – крикнула Эмма. – Это надо прекратить!
Интересно, откуда ей знакомо универсальное слово бабуинов?
Бес выполнил свое обещание и облачился в жуткий наряд. Сейчас он стоял на крыше лимузина, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Супермен, да и только. Точнее, супермен, но почти голый.
Ради вашего спокойствия я не стану рассказывать об этом во всех подробностях. Скажу лишь, что коротышка ростом не более четырех футов демонстрировал миру все невообразимое уродство своей фигуры: необъятный живот, волосатые руки, волосатые ноги с жуткими ступнями и целые пласты обрюзгшей кожи. Всю одежду составляли коротенькие голубые плавки. Думаю, вы встречали на пляжах уродливых людей и думали, как неплохо было бы особым законом запретить им появляться на публике в купальных костюмах. Так вот представьте – Бес выглядел еще уродливее.
– Оденься! – только и могла сказать я, забыв на время о своих врагах.
Бес довольно загоготал, будто хотел сказать: «Ну разве я не красавчик?»
– Я оденусь не раньше, чем эта парочка уберется отсюда. Или я их так напугаю, что еще и в Дуате будет аукаться.
– Не вмешивайся не в свое дело, бог гномов! – закаркала Нехбет, отворачиваясь от жуткого зрелища. – Сам убирайся отсюда!
