— Слава Ому. Не могу долго находиться с этой женщиной и не думать о кошках. Это здорово парализует. Кошачьи вопли засели в мозгу, как нанороботы Техно на ДНК, и царапаются, царапаются, царапаются, царапаются...
— Царапаются, поняла.
С неохотой поднявшись со скамьи, я пересела к столу. В кувшине была вода, кружка обнаружилась чуть в стороне.
— Ленд говорил, вы с Мариной сидели в соседних камерах Каменной Вечности. Там познакомились?
Юлиус состроил гримасу, означающую нет. Он был хорошенько истощён физически, ведь генерация электричества адово сжигает калории, и морально измучен страхами кошек. Никогда не видела его таким, даже после пары бессонных ночей. Удивительно, как Лендер-то ещё держится?
Сейчас идеальный шанс утолить любопытство, и я не собираюсь его упускать. К тому же, заняться здесь всё равно нечем.
— А где тогда? На улицах Стограда?
— Можно и так сказать. Паник знали все, даже те, кто никогда в жизни её не видел.
Истории о ней не любят издавать, тут не будет впечатляющих битв добра со злом или умственных комбинаций. Всё закончится быстро и не в пользу героев. Но босс прав — её знали все.
— Я с ней особо не дружил, если хочешь знать, — продолжил Юлиус. — Мой мозг слишком тонко устроен, чтобы терпеть жуткие страхи по самому незначительному поводу. Но Ленд другое дело. Мне не понять и половины из того, что им движет. Добровольно окунуться в кошмары ради чего? Подбодрить девчонку?
Он замолчал, с тоской глянув в пустую кружку. Есть хотелось. Неизвестно, как скоро вернётся Лендер, всякое может произойти. Тяжело вздохнув, Юлиус принялся что-то искать в ящиках позади себя. Вскоре выложил на стол несколько маленьких серых кубиков.
— Это сухие белки, жиры и углеводы, — пояснил он. — Сделал их на всякий случай пятнадцать лет назад. На вкус совершенно отвратительны, но зато питательны. Угощайся, Ники.
Он протянул мне брикет, пришлось взять. Пахло от него пылью и ничем более. Настолько ли я голодна, чтобы есть это? Наверное, нет.
— Так что там с Лендером и Паник ты говорил?
Сжала кубик в ладони. Потом суну в карман.
— Ленд любил её, а она любила его, — просто ответил Юлиус. — Иррациональное чувство. Эгоистичная привязанность одного человека к другому и психическое расстройство разной степени тяжести.
Лендер обладает только десятью процентами от нормы чувствительности, но речь идёт только о физической, а не эмоциональной. Вполне логично, что за тридцать пять лет в его жизни были романтические привязанности. И Паник (тогда её звали Анжелина) очень даже подходящая кандидатура для злодея — красивая, отважная и без лишних моральных ограничителей. Её выбор тоже можно понять. Лендера нельзя назвать писаным красавчиком, но друг он отличный. Несмотря на все свои недостатки, ему не нужно напоминание мамы, чтобы сделать девушке подарок.
Доводы, безусловно, заслуживали внимания, и представить их вместе вовсе не трудно, но мне не хотелось. От этого ещё сильнее портилось и без того испорченное настроение.
— А после Вечности Паник взяла и превратилась в Марину Эванджейро?
— Не сразу, — отозвался Юлиус. — Вновь мы встретились уже спустя год после Дня «Р». Она пришла с безумной просьбой лишь её страха. Хотел бы отказаться, да что-то в ней трогало за душу.
— Сентиментальная привязанность, взращенная в стенах тюрьмы?
— Ленд. Низкочастотным током, направленным через электроды, я «поджарил» ей мозжечковую миндалину. Как ты знаешь, именно она отвечает за чувство страха. Нейрохирургия мозга никогда не была моим хобби, я чуть не убил девчонку в процессе, но ведь гений гениален во всём. И вот результат — госпожа Бесстрашие! Паник, которую мы знали, исчезла вплоть до сегодняшнего дня.
— Тогда же ты пообещал ей интервью?
— Не люблю это слово — «пообещал». Не пообещал, а допустил возможность осуществления некоего заранее обговорённого действия. Улавливаешь разницу?
Кивнула, ибо этот разговор начал утомлять. Любопытство я утолила более чем, теперь бы утолить головную боль хотя бы простой тишиной. Растревоженные мысли бегали туда-сюда, как стайка муравьёв.
Будто это вообще моё дело с кем там встречался Лендер!
— Ники, — позвал Юлиус. — Не говори с Лендом о Паник, он этого не любит. И я тоже. Почему мы вообще о ней говорим? Всё, перестали.
Но от последнего вопроса я не смогла удержаться:
— Почему у них ничего не получилось?
— Не знаю, мне не интересно, — отмахнулся доктор. — Надо бы отдохнуть. Мозг заработал жестокую перегрузку, от него сейчас никакого толку. Тебе холодно? — он резко сменил тему.
— Нет. Тут тепло, вроде.
— Вроде? Конечно, тут тепло! На термометре двадцать семь по Цельсию.
— Юлиус, говори прямо, мне не до загадок.
— Пиджачок тебе не нужен.
Он забыл знак вопроса в конце. Ладно, пиджак мне действительно не нужен, всё равно перепачкан. Только телефон достану.
— Впредь не пользуйся этими духами. Не люблю жасмин, — проворчал доктор, устраиваясь на скамье. Через секунду он уже вырубился.
— «Спасибо тебе, Ники, за то, что мне не пришлось спать на голых досках. Ты лучшая ассистентка из всех существующих Ты вообще единственная, кто смог выдержать общество «величайшего ума Республики» дольше пяти минут и не захотел причинить ему увечья средней степени тяжести», — передразнила я интонацию босса.
Заняться тут нечем. Вот совершенно. Осмотр убежища не занял много времени — два выхода, туалет с раковиной и ящики, содержимое которых не вызывало желания познакомиться поближе. Трубы, трубы, трубы. Большие и маленькие, тёплые и холодные, влажные и сухие.
Опустила голову на стол и принялась смотреть на стрелку случайного датчика давления. Что теперь будет?
За Юлиусом и Лендером станут охотиться герои, как в старые и горячо любимые ими времена. Вряд ли это коснётся меня. Я всего лишь ассистентка и не дотягиваю до полноценной приспешницы. Максимум условный срок... Пока условный, это ведь ещё не конец. Очень скоро нанороботы Техно уничтожат всех супериоров, а потом примутся за обычных людей...
***
Сколько прошло времени, как Лендер ушёл? Двадцать минут или два часа? Он вполне мог нарваться на засаду. Своим хаосом Юлиус подкинул героям работёнки и основательно их разозлил.
Побарабанила пальцами по столешнице, отстукивая знакомую с детства мелодию про кузнечика, и достала телефон. Экран пересекали две небольшие трещины, но он работал, это главное. Истощённый Юлиус почти не излучал губительного для техники электрического поля, и связь здесь ловит на семь процентов. Вполне хватит, чтобы кому-нибудь позвонить.
Почему кому-нибудь? Маме, разумеется. Надо бы предупредить её, что со мной всё в порядке, до того, как она увидит моё лицо по телевизору в одном репортаже со злодеями. Неделю от неё ни слуху ни духу, наверное, обиделась из-за Дариуса.
