— Хамелеон не из тех злодеев, кто пугает сам по себе. В нём ни харизмы, ни уверенности, зато море амбиций и желания выбиться в элиту. Приспешник в старом классическом понимании, как комиксовая карикатура. Они потихоньку вымирают.
Знаешь, из тебя бы получилась отличная героиня!
— Да уж. Представляю восторги Ассамблеи...
Судя по маячку, Хамелеон только что вошёл в одну из лабораторий. Следы своего пребывания уничтожает, хитрец! Если он не полезет в окно, что маловероятно и несколько тупо (до земли высоко), то дальше двинется в сторону ближайшего выхода. Мне не обязательно догонять его, когда можно встретить.
Спустившись на первый этаж, промчалась через весь холл, свернула к актовому залу и оказалась возле узкого лестничного пролёта. Отсюда до двери, тускло освещённой маленькой лампочкой, метров десять и целая полоса препятствий из перевёрнутых столов, вытащенных из ближайшего кабинета.
Двадцать секунд.
Медленно выдохнула. Стычка с ребятами на стоянке и полёт с Птицей выплеснули в кровь столько бесхозного адреналина, что сердце грохотало, как колокол на пожаре. Приказав ему умерить скорость, зашла за угол. Осторожно положила планшет на пол светящимся экраном вниз и прижалась спиной к холодной стене. Скрип ступенек выдал злодея — он уже на лестнице.
Четыре... три... две... Затаила дыхание. Только бы Ксэнтус оказался неправ в своей безумной догадке!.. Один.
Резко вышла из укрытия и тут же нацелила дуло револьвера в грудь беглеца. Какой-то малоразличимый в полутьме хлам посыпался из его рук опавшей листвой. Что-то разбилось. Передо мной стоял Хамелеон собственной персоной. Я моментально узнала его, хотя никогда прежде не видела в настоящем облике — заурядный, но такой отталкивающий вид не оставлял сомнений, что без ироничного вмешательства генов «супериор» тут не обошлось.
— Приветик, Неро, — улыбнулась, мысленно напомнив себе, что пуля всего одна, поэтому никаких демонстраций и импровизаций. Стрелять лишь в крайнем случае и наверняка.
— Приветик, Марина, — мужчина быстро опомнился, сделал шаг навстречу, но я лёгким движением револьвера попросила его остановиться. — Какая ты живучая, не ожидал! Считай это комплиментом.
Благодарить не хотелось даже из банальной вежливости.
— Совсем один ты остался, Неро, пали твои ребятки. Даже тот, в чёрном плаще.
— Они и должны были пасть, так задумано.
— Но не сегодня и точно не здесь. Ты не по доброте душевной решил исполнить их желание стать супериорами. Подбирал настоящих бойцов, беспринципных, жестоких, управляемых; тратил на них время, строил планы...
Лестница сильно ограничивала возможности Хамелеона убежать, и он это понял. Позади ступени, на которых его спина будет лёгкой мишенью, а слева неудобные перила. Остаётся лишь прямое нападение, но и тут не без препятствий — револьвер. Подходящий момент он уже упустил, остаётся запастись терпением и подыгрывать.
— Тебе есть дело до их судьбы?
— Ты ещё не всех героев подставил.
— Однако этого хватило.
Неро внимательно оглядел коридор за моей спиной, на секунду дольше задержав взгляд на подсвеченной табличке «Выход» над дверью.
— Даже не думай, — предупредила его.
— В чём подвох? Ты не стреляешь, но и пройти не даёшь. Мадам Новости хочет просто поболтать?
— Привычка журналиста, — ответила с налётом фальшивого равнодушия. — Мы очень любопытны. Ты разве спешишь?
— Вообще-то, да.
— Подумай ещё раз, — поудобнее перехватила рукоять револьвера.
— Хорошо, пять минут найду, — злодей покладисто улыбнулся.
Пять минут? Да он оптимист!
Хамелеон нарочито небрежно прислонился плечом к стене, как бы невзначай поставив ногу на ступеньку ниже. Он думает. Даже с такого расстояния можно услышать, как бегают мысли в его голове. А я бы не отказалась от табуретки — ноги замёрзли сил нет.
— А где Дэмиэн? Не выжил, что ли? Боец из него всегда был неважным, но не до такой же степени. Думал, первой прикончат тебя.
— О нет, он жив, просто заблудился.
— Так мы его ждём?
— Нет. Откровенно говоря, у нас с ним немного разные цели.
Уголки губ Неро дрогнули то ли в улыбке, то ли в оскале, или собирался что-то ответить да в последний момент передумал. Мне захотелось попросить его поменять личину на кого-нибудь другого. Право слово, о его супериоре не соврали — он ещё не сказал ничего отталкивающего, а мне уже неприятно находится в одном с ним помещении и очень хочется поскорее закончить разговор.
— Я так и подумал. Считаешь, я дам тебе интервью под дулом пистолета, верно?
Не стала поправлять его. Револьвер или пистолет — разница сейчас не принципиальна. Надо поторопиться. Когда подойдёт Дэмиэн, мы с Неро уже не поболтаем в такой дружеской обстановке.
— Ты ведь не против? Это не отнимет много времени, я уже знаю почти всё об два-анизин-четыре и твоей роли в преступлениях «героев».
— Но у тебя нет ни камеры, ни микрофона. С освещением тоже проблемы.
— Вот и хорошо, ты не особо фотогеничный.
Лицо Хамелеона исказилось яростью. Секунда, и теперь на меня смотрел совершенно другой человек — высокий, худой, рыжие волосы, рожа один в один со стенда «их разыскивает полисмерия». Не было ни вспышки, ни дыма, ни сверкающей пыли. Раз и готово!
Мне захотелось предусмотрительно отступить на пару шагов.
— Интересный у тебя супериор. Не было желания поделиться им с приспешниками?
— Ни разу. Я уникальный, другие нет, — голос Неро тоже изменился, стал высоким и скрипучим.
— Где ж уникальный? Единственное достижение — анизин, да и тот даёт кратковременный эффект и скорую смерть. Халтура!
— Зато какой эффект! Десятки лет гусеницей или два дня бабочкой? Чего бы ты сама выбрала?
Разумный человек выберет гусеницу, однако направление его мысли понятно.
— Всё равно, два дня как-то слишком мало.
— Благодари Стоградский НИИ. Они прикрыли все мои исследования, я не успел решить проблему продолжительности эффекта.
— А ты вообще собирался? Разве можно начинать полевые испытания сразу на людях?
— У меня не было альтернативы, — ощетинился Хамелеон, начиная злиться. В исполнении рыжего уголовника получалось эффектно. — Изучение возможностей гена «супериор» в ведении Ассамблеи, но хоть кто-нибудь из них заинтересовался моими наработками? Нет, никто. Знаешь, почему?
— Потому что ты не благодетель, а твоя цена жизни невиновных. Строишь из себя непризнанного гения, но на деле всего лишь капризный ребёнок.
Хамелеон механически облизнул пересохшие губы. Сосредоточен и напряжён. Он не сводил с меня глаз, ожидая, когда я расслаблюсь. Револьвер помеха внушительная, но не критичная, а расстояние между нами не большое. Я успею выстрелить лишь единожды до того, как он приблизится. И могу промахнуться.
