– Я не понимаю, – проговорил он. – Отец погиб во время аварии три года назад…
– Да, я знаю, – перебил парня Лев Иванович. – Дело в том, что человека, который был виновен в этой аварии, недавно убили, и мы, расследуя это убийство, пытаемся выяснить обстоятельства, которые бы могли привести к этой смерти. Вы меня понимаете?
– Нет, не понимаю, – заявил Владимир Муромцев, глядя в глаза Гурову. – Когда моего отца тоже, можно сказать, убили, никто почему-то не интересовался обстоятельствами, которые привели к этой смерти. Отчего-то следствие мало интересовало, что тот, кто убил моего отца и еще одну женщину, фельдшера «Скорой помощи», был пьян, что у него было отягчающее его вину обстоятельство. Следствие вообще мало что интересовало, даже то смешное наказание, которое получил этот подонок. А теперь, когда его кто-то убил, вы начинаете искать его убийцу у меня в доме?
Лев Иванович видел, что парень все больше и больше злится, видел, как его кулаки сжимаются, и он, Лев Иванович, понимал его, понимал его справедливый гнев, понимал всю правдивость его слов, которые он высказывал жестко и сухо. Гуров поднял ладонь, останавливая речь Муромцева, и тот, сдерживая себя, подчинился, но не перестал смотреть зло и осуждающе.
– Да, я пришел узнать, есть ли у вас алиби на прошлое воскресенье, – ответил Лев Иванович, глядя в глаза Муромцеву. – Это часть моей работы, которую я выполняю, и, думается мне, выполняю так, как положено. Мне жаль, что вы лишились отца при столь трагических обстоятельствах, но у меня сейчас иная задача. Дело в том, что кроме Глеба Данилина, который стал виновником той трагедии, были убиты и его родители. Приемные родители. Сначала мать, а вчера – прямо на похоронах сына – был убит еще и отец. Они-то никак не были виноваты в гибели вашего отца. Поэтому давайте спрячем эмоции поглубже и просто ответим на мои вопросы. Хорошо?
Лев Иванович высказал всю тираду на одном дыхании и только после этого вздохнул. Он видел, с каким трудом Муромцев пытался взять себя в руки, чтобы не ответить резкостью. Минуты две молодой мужчина боролся с чувствами, но потом, закрыв на секунду лицо ладонями, выдохнул, сел в кресло, что стояло напротив дивана, и спокойным голосом сказал:
– Спрашивайте. Я постараюсь ответить на все интересующие вас вопросы.
– Где вы были в прошлое воскресенье и кто может это подтвердить? – спросил Лев Иванович.
– Я весь день был со своей семьей, и подтвердить это могут моя жена, сын и теща, которая приезжала к нам днем и привезла с дачи вот эти цветы. – Он указал на стоящие в вазе на столике уже повядшие веточки сирени.
– Хорошо, – кивнул Гуров. – А теперь вспомните, где вы находились двадцать восьмого февраля этого года.
– Откуда я знаю! – Парень взъерошил волосы. – Скорее всего, тоже дома. Я даже не знаю, какой это день недели! Может, я был на работе, а может, дома. Но то, что я был в городе, это сто процентов! Я уже года два никуда за пределы области не выезжаю, что могут подтвердить все, кто меня знает.
– Владимир Андреевич, если это так, то не стоит волноваться, – успокаивая Муромцева, мягко сказал Гуров. – Я ведь не предъявляю вам никаких обвинений. Я просто задаю стандартные в таких случаях вопросы. Вот сейчас задам вам последний вопрос, и мы разойдемся, как в море корабли. И может, больше никогда и не встретимся. Так зачем же так волноваться?
– Спрашивайте, – махнул рукой Муромцев.
– Скажите, вы никогда не встречались и не общались с Алиной Тихомировой?
– С Алиной? Дочерью фельдшера, которая погибла в аварии вместе с моим отцом? Общался. Но это было давно. Последний раз – года два назад. Она тогда сама мне позвонила. Спросила, как у меня дела. – Владимир посмотрел на Гурова. – Поговорили ни о чем, и больше она мне не звонила.
Глава 32
Генерал Орлов, как всегда, выполнял свои обещания. Утром, когда Крячко пришел в кабинет, на его столе лежала записка с просьбой зайти в отдел криминалистики и забрать готовые заключения. Станислав изучил все записи и, в принципе, остался доволен результатами. Хотя судмедэксперт не написал в своем заключении ничего нового, да и баллистическая экспертиза только подтвердила, что стреляли в замминистра из того же оружия, что и в остальных Данилиных, но интересным Крячко показался тот факт, что на притоптанной траве, где предположительно стоял убийца, была найдена капелька крови. Совсем маленькая, но вполне достаточная, чтобы определить группу крови. А группа эта оказалась весьма редкой – четвертой отрицательной. Специалисты, отдавая Крячко заключение, заявили, что отдали образцы крови в биолабораторию на выявление ДНК, но анализ будет готов только через две недели. Но и то обстоятельство, что теперь следствию была известна группа крови убийцы, давало надежду на то, что дело стронулось с мертвой точки.
Глаза при чтении нудных отчетов закрывались у Станислава сами собой, и ему приходилось время от времени тереть их, чтобы отогнать накатывающую дрему. Ночью он практически не спал, пытаясь понять, что же привлекло его внимание на тех видеозаписях, которые выслал ему Гуров. Отрывочные, небольшие по времени видеозаписи, ставшие таковыми после обработки специалистов, он гонял по нескольку раз. Но в конце концов он понял, что именно его смущает. Родинка! Она то появлялась на щеке невесты, то пропадала. Сначала он даже подумал, что это какое-то пятнышко на объективе, но нет. В трех из пяти случаев родинки не было. И что самое интересное, не было ее и на кадрах, где жених упал рядом с Ариной после выстрела в голову. А вот на кадрах во время бракосочетания, то есть еще в самом начале свадебной церемонии, родинку на правой щеке было очень даже отчетливо видно. И на том размытом кадре, где отчетливо была видна только часть лица незнакомки, была отлично видна родинка на щеке, весьма схожая с родинкой невесты.
Это обстоятельство и не давало Крячко покою. Ему хотелось поделиться своими мыслями с Гуровым. Утром он пытался дозвониться до Льва Ивановича, но его телефон был вне доступа сети, и теперь, просматривая отчеты, Станислав постоянно посматривал на часы и думал: «Наверняка опять забыл зарядить телефон». Оставалось надеяться, что Лев Иванович перезвонит ему сам, когда увидит неотвеченный вызов.
Внезапно на столе зазвонил внутренний телефон, и Крячко снял трубку. Выслушав то, что ему сказали на том конце провода, он взволнованно ответил:
– Отлично! Выезжаем прямо сейчас. Встречайте на выходе.
Сложив в папку бумаги и заперев их в сейфе, Станислав быстрым шагом вышел из кабинета и уже через пару минут садился в служебную машину, которая ждала его на улице.
– Петрович, когда нашли? – задал он вопрос сидевшему в машине кинологу.
– Только что позвонили, – ответил тот. – Люди давно не были на могиле родителей, а сегодня решили приехать. Стали прибирать вокруг и под ветками и разным мусором нашли карабин в чехле. Прямо подарок нам.
– Будем надеяться, что это тот самый карабин, что нам нужен. А если твой Боец еще что-нибудь найдет, так будет и вовсе отлично.
