— Значит, и моя кожа уже не такая
чувствительная! — задумчиво проговорила я, подняв глаза на Влада. — Я
вот спокойно катаюсь голой по снегу! Конечно, он немного жжет, но это даже
приятно.
— Вот-вот! — закивал Влад. — Об
этом и речь! Думаю, скоро ты научишься отслеживать реакции своего организма,
приспособишься к ним и будешь использовать с умом.
— И еще… — начала я и осеклась.
Влад с любопытством посмотрел на меня. Но я не
знала, стоит ли говорить об этом.
— Что, котеночек? — ласково спросил
он. — У тебя сейчас такое лицо! Я просто не знаю, что и думать! О чем ты
хотела поговорить? Ну? У нас не должно быть секретов друг от друга!
— Не должно! — согласилась я.
И снова замолчала.
— Как думаешь, отчего наши браки такие
прочные? — спросил Влад после паузы. — Просто мы с детства приучены
не держать камня за пазухой, и если возникает что-то неприятное в семье, то
никто не будет ходить и молчать, все выскажутся прямо обо всем. Мы открыты…
всегда. Так что говори!
— Понимаешь… — начала я, но мне
стало стыдно. Однако я взяла себя в руки и продолжила: — Я о сексе…
— Что-то не так? — удивился Влад и
обнял меня. — Но мне, наоборот, показалось, что после обряда ты стала
намного более раскрепощенной.
— То-то и оно! — прошептала я, пряча
запылавшее лицо у него на груди. — Я сама не знаю, что со мной. Как только
я окончательно стала рысью, в меня словно бес вселился! Я изнываю от желания!
Мне кажется, я могу заниматься этим сутки напролет. Но ведь это же ненормально!
— Ты сейчас рысь, — с улыбкой
ответил Влад. — И мы все такие! Наши чувства, наша страсть всегда
преувеличены. Видимо, поэтому мы кажемся такими притягательными… людям. Но и
они сводят нас с ума. Это что-то на генетическом уровне! Помню, как я с ума
сходил, когда влюбился в тебя, как искал повсюду!
— Значит, сейчас, когда я уже не обычная
девушка, а такая же рысь, как и ты, твое чувство ослабело? — испуганно
предположила я.
— Глупости! — засмеялся Влад. —
Я люблю тебя! И это навсегда. Можешь не сомневаться! А вот ты смотри, не
потеряй голову из-за какого-нибудь юноши! Без привычки, знаешь…
— Прекрати! — оборвала я его и
припала к губам.
Влад ответил пылко. Мы начали целоваться, я
задыхалась, теряя голову. Но решила взять себя в руки и научиться
контролировать свою ненормальную страсть. Я отстранилась и встала. Влад
непонимающе смотрел на меня.
— Мы хотели пойти погулять, —
напомнила я, поправляя растрепавшиеся волосы.
— Но… — начал он.
— Гулять! — строго сказала я.
И Влад послушался.
Выйдя на улицу, я прищурилась на вставшее
солнце. Его лучи золотили мои ресницы, и мне нравилось смотреть на эти радужные
лучики. Да и вообще весь окружающий мир казался необычайно прекрасным. Я как-то
по-другому увидела и снежные шапки на крышах, деревьях и кустах, и прозрачное
голубое небо, и сияющий, пронизанный золотыми лучами воздух и… Влада. Мне
казалось, что сильнее, чем я, любить нельзя. Но сейчас у меня словно появилось
какое-то другое зрение. Я смотрела на любимого и думала, что нет на свете более
совершенной красоты, мое сердце ныло от нежности, тело горело от желания, я
буквально изнемогала от любви. Она заполонила меня, овладела мной, и ни о чем
другом я уже думать не могла. Это было трудноуправляемое чувство, оно кружило
голову, делало меня слабой, заставляло держаться как можно ближе к любимому, а
лучше слиться с ним в одно целое… немедленно…
— Лиля! — тихо позвал Влад.
Я очнулась и открыла прищуренные глаза. Он
улыбался. Его прозрачные глаза, наполненные солнечным светом, сияли.
— Может, вернемся в дом? — прошептал
он, целуя меня. — У тебя сейчас такое лицо!
— Не знаю, что со мной! — ответила я
и смутилась от нескромных мыслей.
— Я знаю! — засмеялся он. — И
очень хорошо тебя понимаю! И тоже хочу быть только с тобой!
— Ты читаешь мои мысли! — улыбнулась
я. — Но ведь мы хотели погулять, — я решила быть последовательной.
— Тогда пошли! — сказал Влад, крепко
ухватил меня за руку и повел со двора.
Все встречающиеся нам славы ласково
здоровались, я видела, что они искренне рады всему произошедшему, безоговорочно
приняли меня и считают своей.
— Знаешь, даже волосы хочется покрасить в
русый, — заметила я, когда мы поздоровались с очередной односельчанкой
Влада. — А то странно…
— Ерунда! — улыбнулся он.
Но я и правда вдруг ощутила сильное желание
стать русоволосой и светлоглазой. Именно такими были все славы. А мои волосы
имели темно-каштановый цвет, глаза были карими, и я очень отличалась этим от
остальных рысей. К тому же подсознательно мне было неприятно, что и погибшая
Злата имела черный цвет волос. Но она не была славом. Хотя никто об этом все
еще не подозревал. Ее историю знали только посвященные — Влад с братьями, их
соседка Велеслава и ее друг оборотень-лис по имени Тин. Черные волосы были
приметой истребленных еще в давние времена опаснейших оборотней Черных рысей.
Как выяснилось, Злата была именно черной.
— Странно, что ее так звали, —
невольно проговорила я.
— Ты о чем? — удивился Влад, и я
прикусила язык.
Не хотелось в этот сияющий ясный день
вспоминать о плохом. Но Влад повернулся ко мне и глубоко заглянул в глаза.
— Котенок, — ласково сказал
он, — мы же договорились, никаких секретов друг от друга! Если тебя что-то
тревожит, лучше сразу обсудить! Иначе постепенно все эти недомолвки, намеки,
недосказанности, тайные мысли накопятся. И это может затемнить наши отношения,
нарушить гармонию. Поверь мне на слово! Лучше все сразу обсуждать! Итак?
— Я думаю о… Злате, — тихо ответила
я. — Хотя это происходит помимо моей воли.
— И что ты о ней думаешь? — уточнил
Влад.
Его лицо приняло замкнутое выражение. Я
видела, насколько ему неприятны мои слова. Но он сам сказал, что лучше все
сразу выяснять до конца.
— Все так странно, — продолжила
я. — Даже имя. Разве у вас есть такое имя — Златослава?
Влад стряхнул снег с завалинки и уселся на
нее. Я остановилась напротив.
— Ты правильно подметила, — задумчиво
проговорил он. — Все наши имена заканчиваются на «слав» или «слава» Помню,
что даже хранитель удивлялся такому имени, как Златослава. Ведь мы по
определению не можем славить золото. Все наши имена прославляют совсем другое.
Ярослава — слава Яриле, то есть Солнцу, Ветрослав — слава Ветру, Духослав…
— Слава Духу, — продолжила я.
— Именно! — кивнул он. — И
вдруг такое странное имя — Златослава. Как ты знаешь, Злата и ее приемная мать
появились в селении невесть откуда. Но мы доброжелательны к своим и приняли их.
Злата была тогда совсем крошкой. Старейшины выделили им свободный дом. Но я
помню, что как-то Венцеслав возмущался «этими новыми именами» и говорил, что
таким образом нарушаются традиции племени. Он тогда решил, что Златослава —
новообразованное имя.
