– А не рано тебе ещё по подружкам ходить?
– Да нет! Не рано! Мы с Томкой с пятого класса дружим. Но мы по-тихому.
– Что значит по-тихому? За спиной родителей, что ли? – спросил Наполеонов.
– Да какой там за спиной! Просто без шекспировских страстей.
– О! – вырвалось у Наполеонова, и он тут же спросил: – Если без шекспировских страстей, то почему ты возвращался от неё так поздно?
– Так мы к олимпиаде по математике готовились! И папа её с нами был. Он нам помогал немножко, – смущённо признался парень.
– Почему же он не проводил тебя?
– Как не проводил? Он меня почти до дома довёз. Вон мой дом стоит!
– А почему не до подъезда?
– Я не захотел, – Лёнчик упёрся взглядом в свои ботинки.
– Почему?
– Не захотел, и всё, – заупрямился парень.
«Ясно, – подумал Наполеонов, – стеснялся. Боялся, что кто-то из знакомых увидит его с чужим мужиком. Хотя неизвестно, что на уме у сегодняшних подростков. Время позднее. На улице темень. Кто их мог увидеть. А вот они могли. И жаль, что свидетель нападения только один», – вздохнул про себя следователь.
– Папа твоей подружки далеко отошёл, когда ты увидел, что на девушку напали?
– Я не знаю, – растерялся Лёнчик.
– Ты кричал?
– Нет, – почему-то шёпотом ответил парень.
– Что же ты сделал?
– Подождал.
– Чего?!
– Когда убийца уйдёт. У меня чуть язык от страха не отнялся и поджилки затряслись, – признался он.
– А потом?
– Потом позвонил вам.
– А в «Скорую»?
– Забыл. Я думал, что ей уже не надо.
– Ты не обратил внимания, прежде чем ударить девушку, нападавший разговаривал с ней?
– Не знаю. Я увидел их в момент нанесения первого удара и сразу последовал второй.
– Она не кричала?
– Нет. По крайней мере, я не слышал.
– Заметил, в какую сторону побежал преступник?
– Туда! – Парень ткнул пальцем без перчаток в сторону дороги.
– Ты не слышал, не завелась ли машина?
– Нет, – парень потряс головой, – но я, честно говоря, и не слушал.
– Описать ты его не можешь, – скорее констатировал, чем спросил Наполеонов.
– Он был в тёмной куртке с капюшоном.
– В чёрной?
– Скорее в тёмно-синей.
– Может, в коричневой?
– Может. Но мне так не кажется.
– Высокий?
– Выше меня, – Лёнчик посмотрел на Наполеонова и чуть было не сказал: «И уж точно выше вас». Но вовремя сообразил, что произносить этих слов не следует..
– Худой? Полный? – спросил следователь.
– Не худой и не полный, я бы сказал спортивный, но я могу ошибаться. И потом на нём же была куртка!
– Не заметил, какая на нём была обувь?
– Вроде кроссовки, хотя не уверен.
– Пойдём, – Наполеонов взял парня за руку.
– Куда?
– Во двор.
– Может, не надо? – со слабой надеждой спросил Лёнчик.
– Надо, парень, надо. Ты у нас единственный свидетель.
Когда они вошли во двор, Наполеонов увидел, что парень не соврал, во дворе действительно было светло. Управляющая компания не поскупилась на освещение. С одной стороны, это, конечно, расточительство. Но с другой – жильцам спокойнее, а в случае чего следствию подмога. Если бы не яркость фонарей, Лёнчик мог вообще ничего не заметить. «Бедный парень», – подумал Наполеонов, жалея потрясённого подростка.
Девушка лежала почти возле самого подъезда, над ней склонился судмедэксперт, остальные осторожно обследовали двор.
Легкоступов защёлкал фотоаппаратом, при этом он не пощадил Илинханова, осматривающего тело жертвы, и на фотографиях, как предположил Наполеонов, судмедэксперт будет выглядеть как напавший на девушку насильник. Ух уж этот Легкоступов.
– Валерьян! – прикрикнул следователь на фотографа. Но тот пропустил его окрик мимо ушей. Тогда Наполеонов обратился к распрямившемуся во весь рост Илинханову: – Ну что там, Зуфар Раисович?
– Два ножевых ранения. Остальное после вскрытия.
– Она мертва?
– Мертвее не бывает.
– Ладно. Орудие убийства обнаружено?
– Нет, – отозвался Незовибатько.
– А хоть что-то интересное есть?
– Пока нет, Александр Романович, ищем, – проговорил один из оперативников.
– Камеры где-то поблизости есть?
– Никак нет, товарищ капитан.
Следователь заметил, что в некоторых окнах дома зажёгся свет. «Кто-то наверняка, – подумал он, – прижался носом к стеклу и пытается, не выдавая своей заинтересованности, рассмотреть, что происходит во дворе. Ладно, пускай любопытствуют, всё равно придётся будить народ, чтобы провести поквартирный опрос. Хотя не стоит терять объективности и признать, что шансов на раскрытие преступления по горячим следам мало».
Наполеонов снова переключил своё внимание на Федотова:
– Лёня, назови адрес своей подружки.
– Зачем? – заартачился парень.
– За надом.
– Ничего я вам не назову, – набычился Лёнчик.
– Слушай, не дури! А то мы решим, что это ты гражданочку прирезал.
– Вы чего, с ума сошли? – Глаза парня чуть на лоб не вылезли.
– Нам же надо на кого-то убийство повесить, – ласково проговорил Наполеонов, – а тут ты, и искать никого не надо.
– Ладно, пишите! – махнул рукой подросток. – Ключевского…
– Чего Ключевского?
– Улица! Дом восемнадцать, квартира один.
– Твоя подруга живёт на первом этаже?
– Ну!
– Как зовут?
– Тамара.
– А отца?
– Геннадий Иванович Весельчаков.
– Хорошая фамилия. В театре комедии служит, – попытался пошутить следователь.
– Кто? – изумился парень.
– Папа твоей подружки.
– Геннадий Иванович – директор магазина бытовой техники.
– Хорошего ты себе будущего тестя присмотрел, – одобрил Наполеонов то ли в шутку, то ли всерьёз.
– Какого ещё тестя? – обиделся Лёнчик. – Мы с Тамарой просто дружим.
– Понимаю, – вздохнул Наполеонов, вспомнив о Мирославе Волгиной, и пробормотал: – Я вот тоже с одной девушкой дружу, дружу.
