– Думаю, что нет. Кстати, знаешь, кого сфотографировала Алёна Архипова вместе с Авдеевой?
– Откуда же мне знать, – пожал он плечами. – Я готовил еду. Это вы у нас весь день занимались сыскной деятельностью.
– Не прибедняйся, – усмехнулась она.
– Тогда уже говорите! – прикрикнул он.
– На фотографии с Авдеевой боксёр Геннадий Хлопушин.
– Боксёр? – Морис приподнял правую бровь, потянулся к чайнику и долил себе в чашку кипятка. – Вам долить? – спросил он.
– Долей, только и заварки покрепче добавь.
– Скоро спать, – напомнил он.
– Может быть, я собираюсь всю ночь бодрствовать? – Она лукаво подмигнула ему.
Но он проговорил, проигнорировав её подмигивание:
– Вроде бы тот парень Лёнчик, что нашёл убитую, говорил что-то о боксёрах.
– Да, Лёнчик растекался мысью по древу на этот счёт. Но ведь ему могло это просто показаться.
– Могло, конечно, – согласился Морис, – но я бы всё-таки показал Федотову фотографию Хлопушина.
– Можно и показать, – согласилась Мирослава, – но попозже.
– Почему?
– Сначала я хочу поговорить со всеми известными мне любовниками Нины Авдеевой, расспросить их про отношения с ней, узнать, есть ли у них алиби на время её убийства, а потом передам информацию Наполеонову. Пусть он разбирается.
– Вы назовёте ему источник, из которого получили информацию? – спросил он как бы вскользь.
– Нет, – помотала она головой, – я обещала Левченко, что ничего не скажу следователю о нашем разговоре с ней.
– Понятно. И с чего же мы начнём?
– Я хочу, чтобы ты просмотрел все их страницы в соцсетях. Список я тебе дам.
– Хорошо, – ответил он.
– А потом мы пойдём с тобой в «Мотылёк».
– Есть зайца?
– Точно.
– Без Шуры? – прищурился Морис.
– Без.
– Если Наполеонов узнает об этом, с ним сделается истерика.
– Переживёт, – ответила Мирослава.
– Нельзя так поступать с друзьями, – назидательно проговорил Миндаугас.
– Тогда в утешение ты покормишь его блюдом из кролика, – усмехнулась она.
– Получится не равноценная замена, – возразил Морис.
– Тогда делай что хочешь.
– Придётся купить в специальном магазине зайца и взять рецепт у Корнилова.
– После нашего с ним разговора, я думаю, он тебе не откажет, – расхохоталась Мирослава.
– Очень на это надеюсь, – улыбнулся Морис и попросил: – Только не переусердствуйте.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась она.
– Всего лишь прошу вас не запугивать парня до потери памяти. А то как бы после беседы с вами у него из головы все рецепты не вылетели, в том числе и блюдо с зайцем.
– Не боись! – пообещала она и добавила, подражая голосу Анатолия Папанова: – Бить буду аккуратно, но сильно.
Морис не выдержал и расхохотался.
Потом вытер выступившие на глазах слёзы и уже серьёзно проговорил:
– Надеюсь, до рукоприкладства не дойдёт.
– Я тоже, – кивнула она.
Всё следующее утро Морис провёл за ноутбуком, выполняя задание Мирославы. В завершение своих поисков он позвонил Мирославе на мобильник. И – о чудо! – она отозвалась.
– Хотите посмотреть на фигурантов? – спросил он.
– Да, ты где?
– В своей комнате. Спуститься?
– Не надо, я сейчас приду.
Поднявшись на второй этаж, она постучала в комнату Мориса и сразу же открыла дверь. Он поднялся было ей навстречу.
– Сиди, сиди, – сказала она, подошла к нему и приникла к монитору. Морис листал страницы и рассказывал ей, кто есть кто.
Дольше всех она рассматривала Геннадия Хлопушина.
Потом они перешли на страницы клуба «Адонис». Реклама зазывала страждущих приобрести не столько здоровье, сколько красивую фигуру.
– А вот и Евгений Юрьевич Зайцевский, – сказал Морис.
– Миловидный, – обронила Мирослава.
– Что значит миловидный? – улыбнулся Морис.
– Такие обычно нравятся скучающим богатым дамочкам. Особенно тем, которым за пятьдесят.
– Может, вы и правы, – пожал плечами Морис. – Но ведь Нина Авдеева была молодой.
– Молодой, но скучающей.
– Может, нам записаться в клуб? – спросил Миндаугас.
– Зачем?
– Чтобы войти в доверие к тому же Зайцевскому.
– Я не готова настолько усложнять свою жизнь, – улыбнулась она.
– Моё дело предложить, – повёл широкими плечами Морис.
– По-моему, ты просто засиделся дома.
– Не исключено.
– В таком случае завтра поедем в «Мотылёк».
– Зайцев есть?
– И знакомиться с Корниловым. Знаешь, а он мне нравится, – неожиданно проговорила она.
– Да? – протянул Морис удивлённо. – Но он же, как бы это выразиться потактичнее…
– Пухленький, – рассмеялась она.
– Вот-вот.
– Зато какое удовольствие потискать его.
– Он же не медвежонок, – рассмеялся Морис.
– Медвежонка не потискаешь, а этот такой душка.
– Я против, – заявил Морис.
– Против чего?
– Против того, чтобы вы его тискали.
Мирослава посмотрела на серьёзное выражение лица Мориса и расхохоталась.
– Чего вы смеётесь? – спросил он.
– Вспомнила, что Баба-яга всегда против.
Он нахмурился.
– Ладно, не сердись, – она приобняла Миндаугаса за плечи, – не буду я его тискать.
– Обещаете?
– Обещаю, – ответила она и тут по искоркам, прыгающим в его глазах, догадалась, что он её разыгрывает.
– Ах, вот ты как! – воскликнула она и ущипнула не ожидавшего этого от неё помощника.
– Ой!
– Извини, не удержалась.
В это время закрытую дверь стали царапать снаружи.
– Кто там ломится? – спросила Мирослава.
– Мяу! – раздалось за дверью.
– Пойду открою, – сказал Морис.
– Иди, иди, – подколола она его, – а то кот подумает, что мы занимаемся здесь чем-нибудь неприличным.
– И он будет прав!
– Разве?!
– Конечно! Или вы считаете, что щипаться прилично?
