— Итан, — тихо произнесла она, будто боялась потревожить неспокойный сон своей незадачливой пленницы. — Нэнси ведь высоты боится, я права? Твои галлюцинации чаще всего отражают фобии?
— Чаще всего, — с каким-то темным любопытством и едва скрываемым удовольствием произнес бархатистый голос в голове. — Сломленным разумом легче управлять.
— Звучит отвратительно.
— Так нужно, — уклончиво произнес он. — Но разве можешь ты меня винить? Эту пропасть создала ты, а не я.
Эми промолчала, поджав губы. Итан в который раз был прав. Она ведь и сама поступала, как он. Угрожала, манипулировала. Пусть и неумело, но все же поступок совсем не достойный. Вряд ли родители ей бы гордились. Одна мысль о них разожгла внутри прежний пожар, и все сомнения отпали сами собой.
Эми подошла к Нэнси, дотронулась до задеревеневшего плеча, и та очнулась.
— Нет! — она взмахнула руками, а потом рухнула на колени, тяжело дыша. — Что ты сделала? Полоумная! Ты совсем не похожа на Ричарда. Я так и знала, что так будет! Ты мне с самого начала не нравилась!
Эми в который раз схватила Нэнси за запястье, заставила подняться на ноги и подтолкнула в сторону стремянки.
— Ты мне тоже. Поэтому заткнись нахрен, пожалуйста. Вставай и иди.
Итан лукаво захихикал, а Эми поморщилась. Она ведь и забыла давно о том недообещании, что дала ему в кинотеатре. Ругательство почему-то вырвалось автоматически, хотя раньше такого не происходило. Нэнси зашипела, но послушно повиновалась чужому приказу. Лоб ее все еще был липкий от испарины, а ноги дрожали. Наверное, полет был очень долгим.
Преодолев забор, нужно было повиснуть на руках и спрыгнуть на землю, чтобы переправа получилась максимально безболезненной. Но оттуда, как не прыгай, невозможно забраться обратно, это путь в один конец. Взгляды Нэнси, обращенные на Эми, были полны негодования, но хотя бы попытки побега прекратились.
Впереди возвышались высокие изгороди. Они были сотканы из тисовых деревьев и проволоки, которая блестела в свете фонарика. Именно из-за нее невероятно прочные живые коридоры уже много лет сохраняли свой внешний вид. Перед людьми простирался ужасающих размеров лабиринт, в котором были закопаны рабы кровавой баронессы, а прямо впереди — один из коридоров и сотни вариантов нарваться на тупик.
Эми на секунду прикрыла глаза.
— Я слышала, что в лабиринте надо держаться всегда одной стороны, идти только либо вправо, только либо влево, касаясь стенок, — вдруг произнесла Нэнси, семенящая следом.
— Спасибо, что сказала, но у нас нет времени собирать все тупики, — ответила ей Эми, поднимая голову на черное небо. — Утром мы должны быть уже в Лондоне.
— Это невозможно!
— Возможно.
Все это время они шли, руководствуясь только интуицией и памятью Эми. Иногда казалось, что вот-вот откроется короткий путь, но каждый из коридоров неизменно вел в очередную петлю. Холодный ветер выл над головами, срывал листья с деревьев, поднимал мелкие ветки, мешал нормально рассмотреть дорогу перед собой. Вскоре Эми закрыла слезящиеся глаза и замедлилась. Сейчас она, наконец, была уверена, что стоит на нужной точке — месте, где начинался ее ужасный сон. Да, верно. Нужно пройти вперед. Потом еще. Поворот направо.
Эми двигалась так, как запомнила, вскоре дошла до хорошо знакомой развилки. Внезапное чувство дежавю не могло обманывать, и она поежилась от одной мысли:
«Что если дежавю, которое я чувствовую иногда, на самом деле просто воспоминание предка?»
Кое-как освободившись от паранойи, Эми вернулась в реальность и осмотревшись, осознала, что не знает, куда идти. В этом месте сон обрывался. Тогда Итан, обернувшись кольцом вокруг нее, забрал Эми из кошмара, а сейчас только наблюдал. Во сне она побежала направо, освободившись от пут, но баронесса, наверняка, выбрала бы левый коридор — откуда доносился бой часов.
Уже предчувствуя победу, Эми облизала пересохшие губы, повернула голову.
Перед ней — тупик.
— Здесь должен был быть проход! — громко произнесла она, неверяще разглядывая стену растений перед собой.
Рядом послышался недовольный вздох.
— Кто бы сомневался… — тихо буркнула под нос Нэнси, закатывая глаза. — Теперь мы можем пойти обратно? Я запомнила дорогу.
— Нет.
— Эми Томпсон…
Собственное имя, произнесенное с такой ненавистью и презрением, вдруг показалось чужим, заставило посмотреть на ситуацию по-иному. Эми видела собственное обманчиво бесстрастное лицо и уже готова была возненавидеть саму себя, когда почувствовала что-то еще… Она всем нутром ощущала не взгляд Нэнси. Та по-прежнему смотрела лишь в грозное небо. Эми аккуратно медленно обернулась.
— Заметила? Только попроси, и я вмешаюсь, — вдруг раздался в голове предупреждающий голос Итана.
Она поняла, что Итан имел ввиду, когда увидела еще один тупик. Путь назад тоже был отрезан. Оставался правый коридор, который встречался во сне. Окружающий мир за пределами света фонарика стал еще более враждебен, чем раньше. Ветер взвыл. Тьма застыла в дальнем углу и грозилась заглотить любого, кто только подойдет к правому повороту.
— Нэнси, что ты видишь? — произнесла Эми, оглядываясь.
Сначала ее заложница ничего не поняла, но потом тоже завертела головой по сторонам. Судя по стремительно бледнеющему лицу, реальность изменилась не только для Эми.
— Тут все другое, — подвердила Нэнси, а потом потянулась в сторону выросшей за ее спиной живой изгороди. — Но почему? Как так пр…
Эми скорее почувствовала, чем увидела, как извернулась лоза, предвкушая прикосновение человеческих рук.
— Стой! — вспоминая сон, вскрикнула она, подскакивая и хватая чужую руку. — Не трогай. Если поверишь в иллюзию, в ней и останешься. Ты ведь только что выбралась из расщелины, должна понимать!
Нэнси выдернула руку, но ничего не сказала. Если уж Эми решила играть роль главной, то пусть делает это до конца. Они в нерешительности застыли перед единственным открывшимся проходом. Ноги дрожали у обеих. Время будто застыло, и только прерывистые вздохи отсчитывали секунды. Прошло ровно пять вздохов, прежде чем Эми заставила себя поднять руку и посветить вперед.
Там было лицо. Белое и безжизненное, как фарфоровая маска смерти. Изуродованное с одной стороны — кусками отсеченное — лицо, словно вытесали из камня. Ярко-красные губы складывались в умиротворенную улыбку. Тонкая шея имела отчетливый синий отпечаток от веревки. Огромное бардовое платье с кружевом и тугим корсетом только придавало хозяйке лабиринта еще большее сходство с куклой. Тьма заклубилась у ног баронессы, и та открыла огромные водянистые глаза, выплыла вперед. Именно что не шагнула, потому что ноги и руки не двигались. Ее вела сама тьма, отравляющая все, до чего только могла дотянуться. Лианы, которые обвивали стан баронессы, вдруг стали напоминать своими очертаниями человеческие руки.
