— Спасибо за спасение, — быстро сказал Доминик, стараясь сделать свой голос максимально обезличенным и равнодушным.
Он сказал это сейчас специально, чтобы Эми ничего не успела ответить. Машина остановилась перед ними, взволнованный сотрудник подбежал к Эми, бросил оценивающий взгляд на ее лицо, закачал головой. Ожидаемых обвинений не последовало. Эми помалкивала, лишь изредка поддакивая детективу. Видимо, Доминик придумал ей какую-то легенду, а она теперь должна играть определенную роль. Впервые за долгое время она позволила себе просто довериться другому человеку. Их усадили в гольфкар, довезли до выхода, наспех заклеили найденным пластырем рану на виске Эми, а потом отпустили на все четыре стороны. Когда Эми оказалась в машине Доминика, а он завел мотор, завязался разговор.
— Что ты им такого сказал, что они разволновались?
— Что ты шизофреничка, страдающая паранойей и галлюцинациями. Я твой несчастный парень, который не в первый раз отыскивает сбежавшую тебя. Кажется, я сказал, что тебе часто мерещатся гонящиеся за тобой собаки. Не помню точно.
У Эми отвисла челюсть от такой наглости. Она обиженно засопела.
— Мог придумать что-то получше? Я не похожа на шизофреничку.
— Правда? То-то эта легенда ни у кого не вызвала подозрений, и нас спокойно отпустили. К тому же это объясняло, как ты умудрилась перемахнуть через забор. Кстати, а зачем ты действительно это сделала, напомни?
— Ничего я тебе не скажу, — скрыла правду за обидой Эми.
— О, да брось. Я знаю, что Льюис перестал преследовать тебя у сквера…
Но Эми отвернулась к окну. Ей бы действительно не помешало и самой знать, как она оказалась на поле для гольфа. Телефон в кармане завибрировал. Звонили из отеля, сообщали, что аренда номера закончится через час, а она еще не забрала вещи. Стало обидно — ведь ночь Эми вообще не провела в отеле, но делать нечего. Ей пришлось смириться с мыслью, что между побегом от Льюиса и пробуждением на поле прошло больше времени, чем она думала.
«Для Итана, наверняка, было обременительно заботиться о теле столько времени», — подумала Эми, все еще надеясь, что ее отказ от убийства не испортит их отношения.
Звонок завершился. На рабочем столе смартфона, закрывая фотографию Эми и Дерека, было открыто приложение «стикеры».
«Прости. Я заблудился», — написал Итан. Видимо незадолго до того, как упасть без сознания.
Эми не удержалась. Засмеялась. И этот смех, слишком веселый и радостный, для ее изможденного тела, казался несколько неуместным. Возможно, она только что дала Доминику очередное доказательство в пользу теории о сумасшествии, но какая ей разница? Вместе со смехом она чувствовала, как тревога и волнение отпускают.
Доминик забубнил себе под нос, поморщился и долго думал, никак не реагируя на пассажира. Только когда им пришлось остановиться на светофоре, детектив оглядел Эми с ног до головы и заговорил, передал последние новости. Причина, почему Льюис не убил адвоката довольно проста, — отец Ноа, который и нужен был Льюису, не брал телефон. Они пробыли на крыше несколько часов, но мистер Барлоу отправился на утреннее совещание и не видел пропущенных звонков от своего сына. Однако нельзя сказать, что Льюис ушел с пустыми руками, ведь Ноа пришлось рассказать все, что знал он сам.
Поскольку дело было громким, а многих Фрэмптонов Ноа знал лично, процесс он прекрасно запомнил. Несколько лет назад, когда живые Фрэмптоны делили имущество между собой после первой поимки Льюиса, вдруг на сцене появился дальний родственник. Его кровь была слаба настолько, что ему можно было и не надеяться на часть большого куша. В тот день, когда выносили решение в зале суда, молодой мужчина просто внимательно слушал и что-то записывал себе в блокнот. Также Ноа лично видел, как этот дальний родственник разговаривает с Джорданом и Ионой Фрэмптонами. Он ведь вполне мог что-то выкупить, верно? Именно об этом и говорил Ноа Льюису, ничего до недавнего времени не знавшему о загадочном родственнике. Все же в первую очередь Льюис заинтересован в убийстве своей собственной родни — ни для кого это не секрет. Именно таким образом Ноа купил себе жизнь — рассказав о незнакомце. Теперь же адвокат был счастлив, что не запомнил имя и внешность того дальнего родственника.
Итак, Льюис узнал, что остался последний из его рода, кто присутствовал в тот день на суде и имел возможность что-то отхватить из его имущества. Если не по закону, то подкупом и уговорами. Это было не лишено смысла, ведь далеко не все из Фрэмптонов были в хорошем финансовом положении.
Но Эми заботил еще один вопрос — почему Доминик так отчаянно пытается остановить Льюиса, идя на риск. Детектив недовольно фыркал, кусал губы, сопел, но в итоге признался, что когда-то был другом Льюиса. Когда они оба учились в Оксфорде. Вот только если Доминик закончил институт, то Льюис в один из дней окончательно свихнулся, напал на преподавателя естественных наук. Его отсранили, и на какое-то время Доминик полностью потерял своего импульсивного друга из виду, а когда услышал о нем снова — Льюис уже стал убийцей.
— Он всегда был странным, — признался Доминик. — Сейчас совсем крыша поехала. Даже не узнал меня. Я и сам не понимаю, почему общался с ним, да еще и называл лучшим другом. Вероятно, я просто считал его самым нескучным человеком, которого когда-либо знал. Все эти тайные эксперименты, голоса в голове — чудак, одним словом. Открою секрет, который не такой уж и секрет, из-за него я и стал детективом. Буквально.
— В каком смысле?
— Ну, именно я доказал, что Льюис виновен в смерти своих родителей, — Доминик грустно усмехнулся. — Он не признавался мне. Я понял это, как только увидел его после убийства и сложил два плюс два. Но доказать мне его вину удалось только десять лет спустя, когда я получил лицензию и со мной, о Господи, начали считаться! А эта сволочь практически из зала суда сбежала. Черт. Десять лет коту под хвост!
— Так я и думала, что у вас какая-то общая история, — задумчиво произнесла Эми, накручивая локон волос на палец.
— Да, это очевидно, — согласился Доминик, а потом косо посмотрел на нее. — Ты сказала, что Итан ваш общий знакомый?
Эми развернулась, больше не боясь чужого порицания.
— Что если да?
— Боже, — Доминик поморщился, но не взглянул на нее с отвращением. Судя по лицу, он просто смирился. — Второй раз в то же болото… Ладно, давай начистоту. Какой бы не была твоя история, рассказывай.
— Обещай, что не сдашь меня в лечебницу.
— Даже если помощь будет нужна?
— Я серьезно. Лучше убей, — серые глаза Эми пригвоздили его к месту, подсказывая стереть неуместную саркастичную улыбку и оставить шутки при себе.
Доминик просто кивнул, а она все рассказала. С самого начала и до невероятного пробуждения на поле для гольфа. По лицу детектива не было понятно, поверил он или нет, но явно не собирался относиться без должного внимания к ее словам. Пусть за Эми надежно закрепилось одно из самых дурацких в ее жизни злых прозвищ, зато на свете появился хотя бы один нормальный человек, кто знал о ее связи с таинственном существом из темноты.
