Ответила, не задумываясь:
– Это невозможно, он полностью самостоятелен и не имеет никакой энергетической привязки или хоть чего-то, что могло бы оказаться ниточ… – оборвала саму себя, застыла, стремительно округляющимися глазами в ужасе глядя на архимага.
И Армейд понял куда больше, чем я сказала.
– Твои переговорные амулеты тоже взломать было невозможно, – мрачно произнёс он то, о чём лично я до ужаса боялась даже подумать.
Не отвечая, испуганно кивнула, чувствуя, как мороз заскользил по мокрому, прикрытому лишь полотенцем телу…
И так внезапно прозвучало тихое и совершенно честное:
– Ренар, мне страшно…
Я и сама не поняла, почему слова слетели с губ, но слетели, сорвались, подобно перепуганным пташкам, и я вздрогнула, резко осознавая, что не соврала, и мне действительно просто до ужаса страшно…
Лорд Армейд притянул к себе, крепко сжал моё не сопротивляющееся тело в объятьях и с железной убеждённостью заявил:
– Ничего плохого не произойдёт, даю тебе слово.
Я понимала, что нельзя вот такие слова давать. Когда не всё зависит от тебя, когда есть множество не подконтрольных тебе факторов, когда… И Ренар тоже понимал, что подобное обещать нельзя, но всё равно пообещал.
А меня просто затрясло в его руках, и трясло всё сильнее, да так, что зубы застучали, стоило только подумать о том, какими силами и знаниями нужно обладать, чтобы взламывать артефакты, которые в принципе взломать на расстоянии нельзя. Нельзя! Просто нельзя! И никаких исключений, это просто невозможно! Хорг!
Но в разы страшнее мне стало, стоило подумать, что Ренар не успокоится, пока не поймает этого артефактора.
И за лорда Армейда мне стало в сотню, тысячу раз страшнее! До этого страх просто был, меня пугало понимание того, каким страшным и опасным является человек, сотворивший «Тайну сердца», но теперь, когда страх направился на моего архимага… Ужас разрывал на куски. Рвал на части душу и тело. Так, что выть хотелось!
И я, плохо контролируя себя сейчас, обняла Ренара обеими руками, вжалась в него так сильно, что мышцы заныли, но даже этого мне казалось мало, открыла рот и хотела сказать, что ему нужно уехать… нам нужно уехать, если он пожелает, и оказаться как можно дальше отсюда и этого страшного, опаснейшего артефактора, но…
Рот закрылся.
Я достаточно хорошо знала Ренара, чтобы с уверенностью понять: он не уедет. Ни за что не уедет. Не сбежит, даже чтобы сохранить свою жизнь. Не оставит всех в опасности ради спасения себя, потому что… Просто потому, что не оставит. Он для этого слишком благородный и ответственный, и до тех пор, пока есть хоть призрачный шанс найти причинившего столько зла артефактора, лорд Армейд не оставит его поиски.
А это значит, что ни мой страх, ни мои стенания делу не помогут.
И я просто заставила себя успокоиться. Судорожно вздохнула, расслабила дрожащие руки, постояла так некоторое время, напряжённо размышляя.
И тут Ренар, продолжая крепко, но бережно обнимать, очень мягко спросил:
– О чём ты думаешь?
Ответила честно:
– О том, что делать.
Меня отодвинули так, чтобы Армейд сумел поднять ладонь, коснуться моего подбородка и осторожно закинуть голову назад. Смотреть с такого положения на него было очень неудобно, шея мгновенно заныла, но не подозревающий о моих трудностях с трудом сдерживающий эмоции мужчина ласково, будто говорил с ребёнком, спросил:
– И что надумала? – едва уловимая насмешка проскользнула в голосе, но я не обратила на неё внимания.
Честно говоря, ничего конкретного.
– Есть одна идея, – произнесла осторожно.
И замолчала, не зная, говорить ли и как отреагирует на неё Ренар.
– Расскажи, пожалуйста, – уловив тень сомнений на моём лице, всё тем же бесконечно нежным и мягким голосом попросил он.
Но вместо рассказа я нахмурилась и вдруг поняла:
– Ты злишься?
Улыбнулся. Устало как-то и по-доброму. Сместив ладонь, погладил меня по щеке и ответил:
– Не на тебя, жизнь моя.
Это радовало и успокаивало, если уж откровенно.
Посмотрев на него ещё несколько мгновений, я задержала дыхание, собираясь с силами, и разом выложила ему то, что крутилось в голове:
– Есть теория, что при приближении артефакта к взламывающему его артефактору первый начнёт активно сигнализировать, собственно, о взломе.
И я выжидающе посмотрела на архимага. Он – напряжённо в ответ на меня.
– Предлагаешь поездку по городу? – мгновенно понял он.
Я ничего не предлагала, просто озвучила теорию, но его по щелчку пальцев найденное решение мне не понравилось.
До ужаса пугала мысль о том, на что может пойти артефактор, если Ренар Армейд прижмёт его к стене. Что он использует? Что активирует? В том, что в его рукаве запрятан не один козырь, я почему-то даже не сомневалась.
– Даже гении ошибаются, – так, словно ни к кому конкретно не обращаясь, задумчиво произнёс генерал, пристально отслеживая малейшие изменения на моём лице.
И стало ясно, что это не просто фраза, он уловил в моих глазах страх – за него.
Я нахмурилась, это как-то само по себе произошло, медленно кивнула и ответила:
– Не стоит недооценивать врага.
Ренару, как воину, это было известно лучше моего.
Он ответил мне столь же медленны кивком, признавая правоту, и с намёком сказал:
– Переоценивать врага тоже лишнее.
Сглотнув, честно высказала то, что терзало душу:
– Ренар, архимаги тоже смертны… тебе ли этого не знать, – намекнула на тот случай, который решительно сократил и без того крохотное количество архимагов на континенте и за который Армейда сослали к нам в академию, обвинив в убийстве одного из своих.
Взгляд мужчины потемнел, но он ничего мне не ответил, а я продолжила:
– Единственное, о чём я могу сейчас думать – это о том, как сильно боюсь за тебя.
И, предчувствуя реакцию, поспешила объяснить:
– Пойми, – прижалась сильнее ко всё ещё лежащей на моей щеке ладони, а сама напряжённо вглядывалась в тёмные глаза, – обычный рядовой артефактор не способен на то, что продемонстрировал этот… Я не знаю, кто он, но его возможности и знания пугают и потрясают. И в момент, когда ты зажмёшь его в углу и он поймёт, что или он, или…
Не договорила. Голос сорвался, голову я резко опустила, пряча глаза и заблестевшие в них слёзы.
Меня вновь затрясло. Судорога забила всё тело.
– Лия, – вынужденно позабыв о собственных эмоциях, очень мягко позвал Ренар и всё той же ладонью вновь приподнял моё лицо, чтобы заглянуть в глаза и со спокойной уверенностью сказать: – он ничего мне не сделает.
