Вот он мне сразу понравился. И я с разлившимся в груди теплом поняла, что этот человек не сдаётся. Никогда. Вот и сейчас он даже плечи не опустил, не сгорбился, не пошатнулся. Выдержал удар, сохранив достоинство, и уже через несколько секунд медленно и гордо поднял голову, с неприязнью взглянул на архимага…
Потом почему-то перевёл взгляд на меня.
А я слабо улыбнулась и, стремясь подбодрить его хоть как-то, неловко пожала плечами и не очень уверенно сказала:
– Вот видишь, тебя уже тоже не раз убить пытались.
Он улыбнулся. Грустно, но тепло, открыто, не как маг, а просто как человек.
И, стирая улыбку, развернулся к молчащим лордам, чтобы, выдержав паузу, с достоинством спросить:
– Что от меня требуется?
Аеда увели обратно в помещение, где они до этого и находились. И больше никто не издевался, не ухмылялся и даже не улыбался.
Грустно стало и мне, смотрящей в прямую спину гордо уходящего в окружении магов уже практически короля.
Зато Ренар, стоило закрыться двери, возвращая нас в уединение коридора, мягко развернулся, развернув и меня, и продолжил движение вперёд, нежно, просто-таки убийственно нежно мурлыкнув:
– Ещё одна улыбка не пойми кому, и Ингареду срочно потребуется третий король.
«Третий за день», – подумалось мне.
Да-а, вот так тенденция.
– Мне что же, улыбаться нельзя? – уточнила я, глядя перед собой.
Лорд Армейд подумал и решил:
– Тебе улыбаться можно. По любому поводу, в любой момент, любому, кому пожелаешь… – выразительная пауза, а дальше неожиданное утробное рычание с отчётливой угрозой, – но если эти кривозубые будут скалиться тебе в ответ…
– Так вроде ровные зубы-то были, – заметила с улыбкой, прижимаясь к любимому сильнее.
Пауза и вкрадчивое:
– Мне это исправить?
Устало покачав головой, просто не стала ничего отвечать.
Глава одиннадцатая
Королевская тюрьма оказалась тёмной, мрачной, суровой и пугающей до дрожи. Я, собственно, и задрожала, едва мы вошли через массивную железную дверь и спустились по каменным ступеням в очередной коридор, в котором по обе стороны тянулись глухие стальные двери, явно окованные магией.
– Всё в порядке, – заверил Ренар с той уверенностью, которая немыслимым образом ощутимо успокаивала меня в любой ситуации.
Я поверила и теперь, и действительно затрясло куда слабее, но полностью дрожь не ушла.
А когда одна из дверей впереди открылась и навстречу нам шагнул мрачный архимаг лорд Эйзор Агарон, меня заколотило вновь.
Здороваться никто не стал, виделись уже сегодня, так что ожидающий нас на месте у всё ещё открытой двери маг сразу перешёл к делу.
– Всегда подозревал женщин в излишней изобретательности в делах мести, но это…
Он не договорил, перебитый звонким ударом чего-то обо что-то и стремительно нарастающим, закладывающим уши гулом.
«Заклинание!», – потрясённо осознала я.
«Атака!», – поняла через миг с растущим вместе со звоном изумлением.
Лорд Агарон раздражённо скривился, стиснул зубы и больше визуально не сделал ничего, но так же внезапно, как и начались, гул и звон оборвались.
– Гниение мозга, – мрачнея с каждой секундой всё сильнее, поведал едва сдерживающийся некромант в звании архимага. – Видимо, у неё это любимое заклинание. Четвёртый раз присылает.
Я искренне не знала, как на такое в принципе можно реагировать.
– Отследили? – подойдя и останавливаясь рядом с другом, сурово вопросил Армейд.
– Пер-р-ремещается, – прорычал не пылающий тёплыми чувствами к колдунье Агарон. – По трём континентам её ловим, дрянь.
Ой.
Но дальше «ой» стал куда основательнее.
Ренар, кивнув словам товарища, посмотрел на меня, помедлил мгновение, а затем шагнул в открытую дверь.
Удерживаемая им теперь уже за руку я шагнула тоже, отчётливо ощутила магический барьер, сквозь толщу которого мы только что прошли, скользнула взглядом по монолитным серым стенам, полу, потолку… и неясно, полированный камень это был или железо.
А в следующее мгновение я перестала дышать, увидев единственного обитателя этой камеры.
Истерзанный, замученный, хрипло дышащий и прикованный цепью к полу мужчина…
Тот, кого я мельком видела в зеркальном отражении, когда взламывались мои амулеты.
Тот, кого удалось разглядеть через фиалку в мастерской артефактора.
Тот, в ком одновременно с огромным трудом и только сейчас начавшими вспыхивать огонёчками воспоминаний я узнавала собственного отца.
Он выглядел плохо. Он вообще казался мне едва живым, валяющимся безвольным мешком, дышащим едва-едва…
И тем удивительнее оказалось, когда папа с трудом приоткрыл один глаз, чуть пошевелился, что было явно не просто, разлепил разбитые сухие губы и с нечеловеческим хрипом, прикладывая неимоверные усилия, выдохнул полное искренней ненависти:
– Уйди!
Я отшатнулась и, боюсь, имела все шансы рухнуть прямо здесь, не придержи меня Ренар. Архимаг поймал, обнял, прижал к себе, успокаивающе поглаживая и торопливо проговаривая:
– На нём какое-то программирование. Мы пытались пробиться и посмотреть, пытались снять, но результата нет. Видимо… видимо, заклинание применено давно. Очень давно. Снять нельзя. Прямо сейчас обшиваем камеру кеарлитом, это сильнейший природный блокиратор магии. Есть шанс, что сработает, и посылать галлюцинации эта… Альвхейда прекратит.
Поняла, что меня просто затрясло всем телом. И чем дальше, тем сильнее.
– Сколько… нужно времени? – выдавила с трудом, не отрывая взгляда от обмякшего без сил папы на полу.
Вопрос я толком не сформировала, но Ренар всегда отличался проницательностью, сообразительностью и возможностью понимать меня даже по одному лишь взгляду. Понял и сейчас.
– Ещё шесть минут, – коротко и чётко доложил. Помолчал мгновение и как-то виновато спросил: – Подождёшь в коридоре?
Не смотря на то, что смотреть на вот такого отца было просто банально очень страшно и за него больно, я всё равно отрицательно покачала головой.
От движения выступившие на глаза слёзы сорвались с ресничек и упали на ладонь крепко обнимающего меня архимага.
Лорд Армейд мгновенно застыл, ощутив влагу на своей руке, а уже в следующую секунду я услышала недовольное:
– М-м, ощутила, да?
Удивлённо моргнув, невольно всхлипнула и выдохнула искренне недоумевающее:
– Что?
– Артефакт, – невозмутимо пояснил любимый, – сильный, древний, не снимающийся. Но так и знай, восторженная моя, я тебе его не дам, даже если снимем, и нечего мне тут слюной капать.
