Воронцов заглянул внутрь салона с таким видом, как будто это он издевался надо мной, а не наоборот. Мысленно я уже потерла лапки, готовясь к новым вопросам, но их не последовало. Через мгновение начальник подошел ко мне уже с аптечкой. Как он догадался, что она в бардачке? Открыв небольшую коробку на крыше машины, нашел охлаждающий пакет и, проделав необходимые манипуляции, передал мне.
— Приложите, — и голос опять такой властный, что даже не по себе становится.
Пришлось послушаться. Пока прижимала холодный пакет к носу, рассматривала молчащего шефа. Сегодня он был одет в стального цвета костюм, прекрасно гармонирующий с его наглыми серыми глазами. Галстука не наблюдалось.
Пока лечила нос, Воронцов вернулся к своему автомобилю, забрал дипломат и теперь терпеливо ожидал чего — то. Неужели меня?
— Пойдемте, Кира. Вам придется выполнить для меня несколько важных заданий.
Я непонимающе взглянула на начальника. Время — то! Еще же восьми нет.
— Это срочно. Чем быстрее вы их выполните, тем будет лучше.
Вздохнув, закинула пакет в салон и закрыла машину. К начальнику подходила, стараясь полностью контролировать свои движения. А уж когда мы оказались в лифте, поднимающемся до главного фойе, даже задержала дыхание и постаралась прикинуться невидимкой — похоже резерв терпения у Воронцова на сегодня я исчерпала глупым желанием чуточку отомстить. По — детски, знаю.
— Не забудьте почистить брюки.
— Я помню, Кирилл Романович.
Вот и весь диалог. Начальник даже не смотрел на меня, пока мы поднимались. А когда добрались до фойе и, пройдя турникеты, вошли в другой лифт, вообще вытащил из внутреннего кармана пиджака телефон и позвонил.
— Медведев, — практически прорычал Воронцов. — Где документы? Ты должен был отправить их еще позавчера. Как это «еще не подписали»? Я тебя зачем отправил? Это только предварительный договор? Что же ты раньше не сказал? Вот черти. Нет, не уверен. Белоярцев тоже мне не звонил. Что? Видел шавку Державина? — начальник на мгновение замолчал, а затем продолжил тихим, с легко заметной угрозой, голосом. — Раз контрагент Белоярцева нанял этих прохиндеев, ты сам должен понимать, чем пахнет. Что хочешь делай, но они должны подписать договор на таких условиях, которые выгодны Белоярцеву и нам лично! Какой еще протокол разногласий? Шли их к черту! Только по нашему варианту. Женька, я знаю, какой ты специалист. Мы обязаны утереть нос Державину. Нет, не потому что я все еще не могу забыть подлянку с этой дурой. Это дело принципа! Ладно, иди. Отзвонись сразу же!
Пока Воронцов разговаривал, невольно вслушивалась в слова. Значит, сейчас «Немезис» и «ЮрИнвестКомпани» занимаются сопровождением одной и той же сделки. Интересно…
Из лифта начальник не вышел, нет, вылетел, не забыв мне кинуть:
— Как почистите свои перышки, сразу же ко мне! Кофе не забудьте!
— Вот же… пень, — не удержалась я. — Точно трудоголик.
Брюки я почистила быстро — благо сильного загрязнения не оказалось. Но все равно немного задержалась возле раковины, облокотившись на нее и рассматривая себя в зеркале. Синяка, замазанного тональным кремом, видно не было. Нос… нос тоже выглядел вполне благопристойно.
— Вы будете довольны, Кирилл Романович, — скривилась. — Секретарша не посрамит вашу честь!
В ватной голове немного шумело. Общее состояние… никакое. Настасьино зелье хоть и подействовало, но полностью излечить от похмелья не смогло.
К Воронцову шла нарочито медленно, любуясь пустым офисом. Через час начнется мельтешение, появятся сотрудники и будет щебетать на ресепшене Лена, а пока на тридцатом царило безмолвие, нарушаемое лишь легким гулом работающего кондиционера.
— Ваш кофе, — поставила перед начальником поднос с чашкой. Хотя даже тут что-то заставило поступить по — своему: тихонько, чтобы Воронцов не услышал, как мышка, прокралась в приемную с чашечкой горячего напитка для себя, а только потом вернулась к кофе — машине за порцией шефа.
Мужчина, устало откинувшийся на спинку шикарного офисного кресла, смерил меня взглядом.
— Вот видите, ничего страшного. Даже следа не осталось.
— Я вроде и не жаловалась, — все-таки ответила я после короткого мысленного диалога: сказать или не сказать?
— Ну-ну, — заметил Воронцов, пододвигаясь ближе к столу и делая глоток из чашки. Я, как завороженная, наблюдала за шефом. В голове роились мысли, но самой главной из них была одна: как же хотелось вернуться в приемную и выпить свой напиток. — Присядьте, Кира. Вы слышали мой разговор с Медведевым. Мне еще вчера следовало ввести вас в курс дел. «ЮрИнвестКомпани». Вам о чем — то говорит это название?
Я сцепила руки в замок.
— Немного. Елена кратко рассказала мне о том, что они наши соперники.
— Верно, — кивнул Воронцов. — Наши юридические фирмы довольно длительное время представляют интересы крупных компаний и холдингов. Зачастую на переговоры для заключения договоров приглашают и нас, и юристов «ЮрИнвеста». Вы должны были знать, что сопровождение сделок — один из главных видов деятельности «Немезиса». Нам платят за то, чтобы заключенный договор был выгоден прежде всего нашему клиенту. Интересы контрагента нас никоим образом не касаются, хотя не учитывать их невозможно.
Первое, что на всю жизнь должен запомнить грамотный юрист, Кира, — успех переговоров напрямую зависит от того, сможете ли вы заставить вторую сторону считать, что ей будет выгоден договор. Даже если права стороны ущемлены, а все риски возлагаются только на нее, или согласно тексту она становится зависимой и ведомой. Они должны верить, что это именно они инициаторы данных условий. Это их прямое волеизъявление, Кира, не ваше.
Но в «ЮрИнвесте» тоже работают не дураки. На данный момент это единственная контора, которая заставляет считаться с интересами их клиентов. Они профессионалы, не хуже нас. Но между нами существует одна огромная разница. Знаете, какая?
— Мы действуем в рамках закона? — нахмурилась я.
— Не совсем, — усмехнулся Воронцов. — Мы никогда, ни при каких обстоятельствах не переходим на личности и, тем более, не пытаемся завладеть информацией о действиях конкурента.
— Играем честно, — хмыкнула я.
— Именно так. Конечно, иногда хочется отступить от этого правила, но растоптанная в пыль репутация не важнее миллионов, обещанных клиентом. Цель, Кира, никогда не оправдывает средства. Будь вы хоть каким талантливым юристом, но если вы пойдете по головам, рано или поздно все вскроется. Падать низко — больно. Еще больнее видеть, как рушится все то, что вы наработали годами.
— Вы же сами только что говорили, что интересы клиента на первом месте.
— На первом, Кира. Но нужно выбирать способы, с помощью которых вы будете добиваться нужного результата. Нельзя позволить клиенту себя скомпрометировать. Сегодня он ваш, платит вам большие деньги и лебезит. А завтра вы станете неугодны, и глубоко пожалеете, что появились на свет. Это мир серьезных людей и больших возможностей.
