— И-и — и? — тут же правильно распознали суть разговора обе девушки.
— Что и-и — и? Флиртовал он со мной. Я сбежала.
— Ну и дура, — опять синхронно фыркнули подруги.
— Ага, если бы. Он меня приглашал, я ему отказала. Так знаете, что он сделал?
И я рассказала им все события вчерашнего дня. Не забыла упомянуть, как Максим чуть не угробил меня на пустынной дороге и как потом поцеловал. Девчонки слушали, затаив дыхание, как будто я рассказывала сказку, а не реально произошедшие события. Услышав про то, что не брала трубку, когда в час ночи опять раздался звонок с неизвестного номера, принялись меня отчитывать. По началу. Но потом я напомнила про Данила.
— Чем-то напоминает, да, — согласилась Настя. — Конечно, чести ему поступок на дороге не делает. Но а вдруг ты правда ему понравилась?
— Этот не отступит, — подтвердила Лена. — Пока своего не добьется, прохода не даст. Красивый хоть?
— Ну как сказать, — задумалась я. — Не мечта для глянцевой обложки. Мужественный, чуть грубоватый. Харизматичный я бы сказала.
— А зовут — то как?
— Максим.
— Просто Максим? — не поверила Лена.
— Ага. Не сказал полное имя. И даже свой номер не дал. Мне вот вечером два незнакомых звонили — и даже не знаю, какой его.
— Точно! — воскликнула Ленка. — Один запиши, который на три семерки заканчивается. Это Воронцов.
Открыла рот и поймала довольную ухмылку подруги в зеркале заднего вида. Значит, он звонил мне. Вопрос: зачем?
— А что ему нужно было?
— Ну ты как дитя малое, чесслово, — понесло Лену. — Номер начальника в записной книжке — вещь из разряда «маст хэв». А Кирилл звонил, чтобы его номер у тебя определился. Только ты вне зоны была. Он мне набрал, спрашивал, куда ты делась. Заметил уже, что мы снюхались.
— А ты чего?
— Ничего. Сказала, что ты в запое. С горя.
— ЧТО ТЫ СКАЗАЛА?! — зарычала я, резко нажимая на тормоза. Благо хоть машины за нами не ехали, потому что японка застыла на месте так, будто никуда и не ехала.
— Эй, Кирюш, ты чего? Это шутка! — переполошилась Лена.
— Ты так не шути, она девушка нервная, — отчитала Настасья.
— Да ничего криминального, правда. Сказала, что не знаю. Выходные, как — никак, а ты птица вольная, отчитываться ни передо мной, ни перед ним, тем более, не обязана.
— А он?
— Недовольно пробубнил что-то там про то, что его ассистент всегда должен быть на связи в любое время дня и ночи, и отключился.
— Трындец, — хохотнула Настя.
— Да расслабьтесь. Ничего страшного. Вот он завтра нашу Кирочку увидит и…
— Помрет от счастья, — перебила Лену светловолосая.
— Помирать не надо. Он мой дядя, хоть и двоюродный. Живой нужен. Пускай просто удивится. Этого вполне хватит.
— Ага, — мрачно заявила я. — Наверное, Воронцов всегда мечтал иметь в секретаршах блондинку.
— Бредни это все, — отмахнулась Настя. — Тебе же краску не в мозг закачивать будут. Ничего с твоим умом не случится. И тебе проще будет — с блондинок спрос меньше.
— Подтверждаю, — хихикнула Лена.
Все-таки зря я их познакомила.
Несколько часов как будто выпали из моей жизни. Я старалась не думать ни о чем серьезном, не переживать, расслабиться и довериться умелым рукам стилиста. Девушка оказалась хорошей знакомой Елены, потому, как заверяли меня подруги, волноваться не о чем. Легко им говорить! Это не они сейчас будут кардинально менять внешность. Никогда не могла представить себя блондинкой. И оттого было страшно, хотя и дико интересно.
После, казалось бы, бесконечных процедур покраски, смывки и простого ожидания с завернутыми во что-то волосами, ощущала себя выжатой досуха. Не физически, нет, морально.
— Ну чего ты трясешься, как осиновый лист? — укоряли меня девчонки. А я вздыхала, закрывала глаза и пыталась представить, что мне все снится и этот ужас происходит не со мной.
Особо неудобно мне было, когда мастер мыла мои волосы, сушила феном и обрабатывала жидким шелком. Никогда не ходила по салонам — если только остричь длину или кончики подровнять. А сейчас развернулась целая эпопея! «Война и мир» нервно курит в сторонке.
— Готово! — торжественно произнесла девушка и повернула меня лицом к зеркалу.
— Так, Ржевская. Ты издеваешься? — гневно наехала на меня Лена.
Замотала головой. Подумаешь, сижу с закрытыми глазами — боюсь открыть и увидеть себя. По ощущениям, волосы на месте. Не облысела. А вдруг там тихий ужас? Пакля или солома?
— Открой глаза! — присоединилась к Лене Настя. — Полюбуйся на себя, роковая красотка. Правда тебе очень идет!
Ну раз так, то… медленно приоткрыла один глаз, затем второй. Да так и застыла с приоткрытым ртом.
— И совсем не страшно, правда ведь?
Правда. Здорово. Нет, я серьезно. Цвет оказался очень красивым — благородным, действительно платиновым. Не таким белым, каким я боялась его увидеть. Назвала бы его серебристым с легким золотым отливом. Не хуже Мишки теперь — так же сверкать под солнечными лучами буду. Я даже пожалела, что фотосессия была проведена вчера.
Со светлыми волосами я выглядела… моложе внешне, как будто бы свежее, но при этом, что даже странно, серьезнее и представительнее. Благороднее.
— Не молчи, Кира! Скажи уже что — нибудь? Неужели не нравится? — Настя сгорала от нетерпения. Тихое сопение Лены вторило ее речи. Чувствовала я, что Лена переживала.
— Нравится! Девчонки, правда. Не подумала бы никогда, но здорово!
— Слава богу, — выдохнули все трое, включая стилиста.
Интересно, а как отреагируют родители? Надо бы запастись валерьяночкой.
На обратном пути сначала завезла Настасью, а потом уже Лену. Насте — то ведь спешить нужно было. Время — обед, а она еще не готова к вечернему походу в ресторан. Елена предложила зайти к ней пообедать. Пересилила себя — согласилась.
— Лен, а сколько ты заплатила? Только честно.
— Сколько бы не заплатила, все мои. И это был подарок. Надо же тебя из раковины вытаскивать.
— Спасибо, — искренне улыбнулась я, не понимая, за что мне такое счастье в виде Леденниковой привалило. Видимо Небеса надо мной сжалились.
— Слушай, а расскажи — ка мне о Максиме подробнее. Что еще знаешь о нем? Может, мы с ним работали? Раз ты говоришь, что выглядел представительно, то тут одно из двух: либо бизнесмен, либо политик.
— Да не знаю. Я его особо — то не разглядывала. Про внешность сказала — не очень яркая, но почему — то притягивает. Хотя и холодинка есть какая — то.
— А ездит на чем?
