Торопливо шагала в сторону бизнес — центра, то и дело обходя или перепрыгивая лужи. Дождь, ливший всю ночь, превратил город в огромное болото. Ливневые канализации не справлялись, и стремительно пролетающие по проезжей части автомобили норовили обрызгать прохожих с ног до головы.
Проснувшись утром, выглянула в распахнутое настежь окно и глубоко вдохнула свежий пьянящий воздух. Вкусно! Всегда любила аромат озона после дождя.
Облачаться в юбку не стала. Вместо этого натянула прямые, чуть суженные брюки со стрелками, в них заправила белоснежную рубашку с коротким рукавом. Всегда любила интересные элементы в одежде — и в этот раз с блаженной улыбкой накинула на плечи подтяжки от брюк, на шею — женский тоненький галстук. Придирчиво оглядела себя в зеркале — так одеваться с темными волосами почему — то не решалась, а вот в новом образе я выглядела вполне строго, официально и… дразняще. Немного подумав, дополнила картинку свободным пиджаком с рукавами до локтя.
Собиралась долго — видимо изменение цвета волос заставило пересмотреть некоторые моменты собственной внешности, хотелось выглядеть по — особенному, не так, как обычно. Воронцов придраться не должен — костюм темный, рубашка белая, с воротничком, декольте не наблюдается. А то, что расстегнутый пиджак акцентирует внимание на черном галстуке, приковывая взгляд к груди, и ремешках подтяжек — не катастрофа, не так ли? И все равно я выглядела как-то не так. Но как — объяснить не могла.
Каблуки стучали по темному, пропитанному водой асфальту. Волосы, затянутые в конский хвост чуть выше затылка, спускались до талии. Но мне отчаянно хотелось их распустить, укрываясь самым уютным в мире плащом, защищающим от промозглой сырости. За столько лет с длинной гривой отвыкла от обнаженной шеи. Налетающий и касающийся нежной кожи ветер вызывал дрожь и мурашки, скользившие от затылка вдоль по позвоночнику.
Зонт не взяла — и потому, поглядывая на затянутое серой хмарью небо, задумчиво прикусывала губу. Лишь бы снова не ливануло. Не нравились и громовые раскаты, сначала тихие, едва слышные, а теперь играющие только им известную мелодию. Когда закрапали первые капли, я уже юркнула в золотую высотку, высящуюся, словно маяк, указывающий путь кораблям в беснующемся море. Город и правда напоминал полотна Айвазовского.
Маринистов любила моя мама и еще с детства вырезала репродукции их картин с журналов, складывая в особенную папку. Лично мне удалось лишь один раз лицезреть те самые вырезки — для матери они были настоящим сокровищем.
Сквозь прозрачное желтое стекло смотреть на дождь было одно удовольствие.
— Доброе утро, — улыбнулась представителям службы безопасности.
— Вы рано, — поднял на меня глаза секьюрити. — С «Немезиса», да?
— Угадали, — даже не были удивлена я. Я ведь не первая секретарша, которую Воронцов просит приходить пораньше? — Удачного дня вам.
— И вам того же.
В затерянном среди дождей городе каждая частичка тепла на счету. Поднявшись на тридцатый, поняла, что Воронцова еще нет. Иначе бы створка окна возле лифта была бы открыта — в прошлый раз шеф, когда мы оказались в офисе, первым делом сделал именно это.
Интересно, на ночь закрываются ли помещения? Или охраны и камер видео-наблюдения достаточно? Почему — то мне казалось, что нет, не закрываются. Но легкая доступность офисов могла оказаться заблуждением. Иначе вряд ли бы квадратные метры в таких бизнес — центрах стоили бешеные деньги.
Оказавшись в приемной, включила ноутбук. Глазами пробежала ряд разноцветных папок — на корешках наклеена фамилия клиента. Папки расставлены невпопад — еще в первый день заметила, что никакой логики в их стройном ряду нет. Почему бы не разобрать?
Всего — восемь рядов, самый верхний на уровне моей головы. Решила начать с него. Всегда в детстве любила играть в «пятнашки». Вот и сейчас не стала опускать все на пол — заниматься постройками разноцветных хлипких башен или устраивать цветной кавардак на полу не хотела. Действовала проще: меняла папки местами, позабыв о времени.
Недовольное «кхм» застало меня на том моменте, когда я, открыв одно из дел, увлеченно вчитывалась в документы. Не успела обернуться, Воронцов заговорил с такой интонацией, что захотелось провалиться под землю.
— У меня к вам два вопроса: кто вы и что вам здесь надо? — низкий, рокочущий, с гневными нотками голос, от которого из живота поднялась волна страха. Неужели не узнал? — Верните документы на полку.
Послушно поставила папку и, сглотнув вязкую слюну, повернулась к начальнику.
Расширившиеся от удивления серые глаза Воронцова стали мне самой лучшей наградой.
— Кира? Это вы? — Кирилл Романович, напряженно замерший на входе, словно почуявший добычу охотничий пёс, тут же расслабился и откинул черный пиджак на кресло.
— Я, — коротко кивнула, продолжая вполоборота стоять у стеллажей и полок.
— Не ожидал. Кажется, у вас был другой цвет волос.
— Был, — согласилась.
— Хм, — многозначительно выдал начальник и, стоило мне встать ровно, обвел мою фигуру внимательным, долгим взглядом. — Вы сегодня прекрасно выглядите.
Это точно Воронцов?
— Спасибо, — улыбнулась я, откидывая платиновый хвост с плеча за спину.
— Не думал, что у вас такие длинные волосы, — продолжил шокировать меня мужчина.
Я улыбнулась. Происходящее все больше напоминало фарс. Нужно было что-то делать, пока я окончательно не утвердилась в мысли, что моего шефа в выходные украли инопланетяне.
— Кирилл Романович, вы не против? Я начала разбирать папки, расставляя в алфавитном порядке?
— Отличная идея, Кира, — и он стремительно направился к кабинету.
— Кофе? — предложила я.
— Кхм… нет, не надо, — и скрылся у себя, громко хлопнув дверью.
И что сейчас было? Черный пиджак так и остался сиротливо откинутым. Долго смотрела на темную ткань, пытаясь определиться: отнести или не отнести? Воронцов повел себя, мягко говоря, странно. Если его первоначальная реакция, когда он увидел незнакомого человека, роющегося в документах, казалась мне адекватной и закономерной… то вот относительно дальнейшей я и не знала, что подумать. Решила дать время начальнику, чтобы тот привел свои мысли в порядок. А пока снова занялась папками.
Старалась больше в них не заглядывать, хотя было жутко интересно. Там же всё: и процессуальные документы, и копии договоров, и протоколы… Настоящее сокровище!
Перебирая папки, долго продержаться не смогла — дорогой пиджак все время попадал в поле зрения.
— Черти че и с боку бантик, — неожиданно даже для самой себя пробубнила и осторожно подняла вещь с кресла. А ткань какая мягкая — понятно, за что платят, покупая такие вещи. Пиджак пах Воронцовым. Тем самым парфюмом, который несколько дней назад вскружил мне голову. Интересно, если Кирилл Романович вдруг не найдет вещь на кресле, сильно расстроится? Тихонько рассмеялась от бредовых мыслей, посетивших голову. Нет, нужно бы избавляться от вещички — а то действует она на меня, как наркотик. Опьяняет, кружит голову. А ведь Воронцов — мой начальник, и испытывать никаких желаний — даже прижаться носом к шее и вдыхать его запах — я не должна.
