Ближе к двенадцати зазвонил домофон. Девчонки зашушукались и отправили меня узнавать, кого принесла нелегкая. Оказалось, Максима. Его голос я теперь узнаю из тысячи. Галдящие за спиной подруги согласно закивали, когда Державин попросил его пустить. Впустила.
— Он вовремя, Кир. Вы поговорите в другой комнате, а мы проконтролируем, чтобы он руки распускать не начал.
— Под вашу ответственность, — пригрозила пальчиком девчонкам я и пошла встречать гостя.
Посмотрев в дверной глазок, отщелкнула замок и отворила дверь, выходя в подъезд. Все-таки пускать мужчину не хотелось, подержу пока на площадке. Не закинет же он меня на плечо и не утащит? Державин в деловом костюме и с коробкой, завернутой в золотистую бумагу, терпеливо ожидал моего появления.
— Здравствуй, Кира, — улыбнулся Максим, оглядев меня с неприкрытым удовольствием. Если он думал меня смутить, то фигушки. Пусть домашние шорты и коротковаты, а от топика одно название, но к таким взглядам я привыкла. Державин — не Воронцов, стыдиться мне нечего. Он не мой шеф.
— Здравствуйте, Максим Алексеевич, — равнодушно отозвалась я, прижимаясь спиной к двери. — Чем обязана?
Максим глубоко вдохнул и на мгновение задержал дыхание. Затем недовольно заговорил:
— Хватит, Кирюш! Серьезно. Я же тебе уже сказал, что не знал о месте твоей работы. То, что ты секретарша Воронцова, для меня не меньшее потрясение, чем для тебя.
— Да что вы говорите, — ядовито заметила я. — Не верю. Державин, скажи мне правду. Веди себя, как мужчина, а не как…
— Как кто?
— Как козел, — договорила я.
— Ты уже и рога мне наставила? — с притворным ужасом возмутился мужчина. — Ах, точно! Кольцо. Как я мог забыть? И каково получать такие подарки от мужика, у которого ты и недели не проработала? Я ведь вопрос — то ради смеха задал. Думаешь, не заметил, как ты на Воронцова поглядела? И он тоже хорош! Дурак! Как же легко его спровоцировать. Нет, чтобы ответить отрицательно. Как же. Мы же тогда в грязь лицом упадем.
— Державин, — зло процедила я. — Заткнись. Я сейчас с тобой разговариваю только из необходимости.
— Интересно. И что это же за необходимость? Наши близкие отношения, которые мы оба скрыли от твоего шефа?
— Никаких близких отношений нет, Максим Алексеевич.
— Господи, Кира. Давай поговорим нормально. И не в подъезде. Ты хочешь, чтобы все соседи были в курсе твоей личной жизни?
Вот тут Державин прав. Об этом я не подумала. Пришлось пропустить Максима в квартиру. Девчонки предусмотрительно закрылись в моей комнате. В родительскую вести мужчину не хотелось, потому проводила его на кухню.
— Не одна? — нисколько не удивившись, поинтересовался Максим, заметив стоящие на столе кружки. — С девчонками сидишь?
— Какая вам разница? — продолжала огрызаться.
Главное — не переборщить. Иногда я забывала о чувстве меры.
— Мне это надоело, Кира. Слушай меня внимательно. Я понятия не имел, кто ты такая. Впервые увидел в «Легионе», понравилась, захотел познакомиться. Это запрещено?
— Нет, не запрещено, — покачала головой. — Но слишком много совпадений. Не находишь ли? И учитывая, что ты узнал мой адрес, то почему не мог узнать место работы?
— Адрес я узнал по номеру машины, Кира, — спокойно ответил Максим и подошел ко мне чуть ближе. — У меня нет привычки пробивать понравившуюся мне девушку, пока она не дает мне повода. Я догадываюсь, что наплел про меня твой Воронцов. Мировое зло, не так ли? Скользкий, гадкий, беспринципный и прочая — прочая — прочая? Я прав?
Я угрюмо молчала. Державин правильно воспринял мое молчание.
— Значит, прав. Подумай своей головой, Кира. Неужели в твоих глазах я действительно такой гад, готовый на все ради денег? Не стану спорить, что в бизнесе все методы хороши. Но даже у меня есть границы.
— Значит, спать с секретаршей Воронцова, чтобы она сливала тебе информацию, — это в пределах твоих границ? — не преминула напомнить я, гневно подходя вплотную к мужчине.
— Господи, они и это тебе рассказали, — расхохотался Державин. — Лично я ни с кем не спал. Кроме того, эта ваша Мариночка сама залезла в койку к моему подчиненному. Ее никто силком не запихивал. А знаешь, что еще, Кира?
— И что же? — поддалась я на провокацию.
— Эта дура сливала информацию, сплетничая. Ее никто не принуждал, это во — первых. А во — вторых, она была только рада пожаловаться на своего тирана — начальника, который не давал ей красить ногти.
— И ты, конечно же, воспользовался ситуацией, — покачала я головой.
Версия Державина сильно отличалась от рассказанного Леной и Воронцовым. Кто из них говорит правду?
— Еще заверь меня, что ты на моем месте бы отказалась выслушать собственного подчиненного, когда он начнет докладывать тебе важную информацию. Я не ангел, Кира. И у тебя за спиной крылья не топорщатся. Это бизнес. Жестокий и беспощадный. Мне хватает того, что причастен к Мариночке я не был. Никого не подсылал и не заставлял. Неужели это моя вина, что у нее оказался длинный язык?
— Не твоя, — согласилась я, несколько поубавив свой пыл. — Но ты не уведомил о крысе Воронцова.
— Я, по — твоему, совсем идиот?
— Значит, ты подтверждаешь тот факт, что воспользовался ситуацией.
— Воспользовался, — хмыкнул Державин и положил руки мне на плечи, заглянув в глаза. — И пожалел об этом, Кира. У меня грязная репутация, но у твоего Воронцова она не чище. Юрист, настоящий юрист всегда имеет черные пятна. Ты разве не знала, в какую блуду ввязываешься, когда поступала? Думаешь, это благородная профессия? Да черта с два! Это копание в чужом грязном белье. Или не так?
— Так, — опустила я голову, понимая, что Державин абсолютно прав. Почувствовала, как мужчина гладит большими пальцами мои плечи, но его руки сбрасывать не спешила. Почему? Черт его знает. Просто приятно было ощущать мужские прикосновения на коже.
— Но даже если ты веришь этому явному бреду, Кира. Подумай. Я дважды в одну лужу не наступаю. У меня бы не появилась мысль спать с тобой ради информации, даже если бы еще тогда я знал, кто твой начальник.
— Не верю, — я упрямо вздернула подбородок, услышав последние слова.
— Господи! Кира! Да если бы я захотел, ты бы в первый же день нашего знакомства стонала подо мной!
Стало гадко. Взбрыкнула, стараясь отойти подальше от мужчины. Он не пускал, удерживая на месте. Силы у него хватит — вон какие широкие плечи и общее телосложение весьма внушительное.
— Кир, извини за то, что я только что сказал. Ты чего? — Державин отцепил одну руку от моего плеча и нежно погладил по упрямо сжатым губам. — Вспылил. Понимаю, что неприятно слышать. А мне, думаешь, приятно, что ты шарахаешься от меня, как от чумного?
Дернулась еще раз, на этот раз больно укусив мужчину за палец, как разозленная кошка. А чего он руки распускает? Максим намек понял, руки убрал и отошел. Даже не ожидала, что он послушается.
