— Ты чего, как дикий звереныш? Кто тебя так обидел, что ты теперь мужчин боишься? Имя, Кир. Мне нужно всего лишь имя.
Я вздрогнула. Не собиралась я никакое имя ему говорить. И неужели мое поведение настолько очевидно? Я ведь не боюсь мужчин! Или нет… правда, боюсь. Боюсь, что меня снова крепко сцапают и зажмут в тиски.
— Ладно, Державин. Я тебя услышала. Я еще подумаю над твоими словами. Сейчас я не в состоянии и не хочу это делать.
— Я понимаю, — кивнул Максим. — Хотел еще сказать. Не волнуйся, Воронцов ничего не узнает о нашем знакомстве. Я не собираюсь ломать тебе жизнь.
Нахмурила брови, исподлобья уставившись на мужчину.
— Знаю я, что он тебе угрожал. Он и мне сегодня сказал, что, если я к тебе подойду, то он растопчет меня и «ЮрИнвестКомпани». Самоуверенная амеба, — улыбнулся Максим.
— Он что тебе сказал? — искренне удивилась я.
— Ты слышала. Я даже не удивился — мало, кому захочется, чтобы такую девушку увели. Из секретарей, конечно. Слушай, а ведь это отличная идея, Кир! Переходи ко мне в фирму, а?
— Нет, — категорично ответила я после того, как пришла в себя.
— Чего ты так зацепилась за этот «Немезис»? У тебя же юридическое образование. Пойдешь ко мне помощницей, я тебя натаскаю так, что в следующем же судебном заседании ты Воронцова с грязью смешаешь.
— Не хочу, Максим, — упрямо отказалась я.
Кем я буду выглядеть в глазах Кирилла Романовича? Крысой, сбежавшей с тонущего корабля? Пускай и «Немезис» непотопляем. Я не хочу, чтобы обо мне думали плохо.
Подошла к окну, прижалась к нему лбом. Это самый сложный и непонятный день рождения в моей жизни.
— Мое предложение всегда будет оставаться в силе, Кира, — тихо произнес Державин, подойдя ко мне со спины. Встал так, чтобы я чувствовала, что он рядом. Но не прикасался, будто бы боясь спугнуть. Надо же… и правда думает, что я боюсь его. Странно же он линию поведения изменил. — Давай на сегодня закроем эту тему, хорошо? Просто пообещай не игнорировать меня. Воронцова я беру на себя. Тем более что нас двоих до пятницы не будет.
— Ты тоже летишь разруливать ситуацию? — усмехнулась я, к своему неудовольствию отмечая, что мне нравится чувствовать мощь Максима за своей спиной.
— Конечно, — я чувствовала, что он улыбается. — Знаешь, и я готов доказать, что я не гад.
— И как же?
— Увидишь, — таинственно хмыкнул мужчина и осторожно развернул меня к себе. — Кирюш, только не грусти. Ты, правда, мне очень нравишься. И я даже не мог подумать, что буду вот так стоять перед девушкой и нести всю эту околесицу. Я не умею говорить красивые слова. Только знай, что та девчонка с развевающимися волосами, обуздавшая полтонны стихии, навсегда запала мне в сердце.
Я улыбнулась. Вот врун! А говорил, что не умеет красиво говорить. Сам вывернул — то как. Но приятно.
— И еще. Я тебе скажу одну вещь, только ты не психуй. Хорошо?
Кивнула.
— Старайся держать язык за зубами. Никогда не посвящай никого в свою личную жизнь, даже лучших подруг. Они сейчас под дверью стоят, я чувствую. Друзья они… приходят и уходят. А делясь самым сокровенным, ты сама же даешь им оружие против себя. Уверен, что ты и ситуацией со мной поделилась. Не надо, Кир. Научись думать своей головой. И еще одно. Ты же общаешься с Леночкой, племянницей Воронцова?
А тут что не так? Подозрительно нахмурилась, но опять кивнула.
— И уже ей все рассказала, — отчитал меня Державин. — Она меня взглядом убивала. Так вот о ней. Она девушка дружелюбная, всегда готова помочь. Но осторожно. Язык она не умеет за зубами держать. Проговорится Воронцову, сама не заметит как.
— Спасибо, — почему — то поблагодарила я.
Если честно, не задумывалась о Лене. Но ведь правда… она мне, как на духу, выложила все сплетни офиса. И какая бы хорошая она не была, надо контролировать свою речь.
— И последнее нравоучение на сегодня.
Закатила глаза, вызвав смех мужчины.
— Правда, последнее. Офис — место, где врагом может оказаться даже лучший друг. Тебе же знакомо понятие профессиональной этики? Так вот. Первое правило: все, что происходит между начальником и подчиненным, должно оставаться между ними. Тебе это правило не раз жизнь спасет, Кира. Поверь мне.
— Никогда бы не подумала, что ты будешь читать мне нотации.
— Это не нотации, это советы. Я же вижу, что ты хоть и взрослая, но в этих делах наивная и неопытная. Все мы с чего — то начинаем и учимся на своих ошибках. Но гораздо лучше, когда есть тот, кто подтолкнет к правильному пути. Считай, что я подстелил тебе соломку, чтобы падать мягче было.
Кажется, Державин решил полностью изменить мое мнение о себе… и ему это удалось.
— На табурете стоит подарок. Откроешь, когда я уйду.
— Почему?
— Потому что я так сказал, — кривовато ухмыльнулся мужчина и вдруг чмокнул меня щеку.
Отстранился так резко, что я сообразить ничего не успела. Стремительно вышел из кухни, и я тут же побежала за ним. Уже на площадке замер и ошарашил:
— Никогда бы не подумал, что буду учить жизни девушку в столь соблазнительном наряде. А чмокать ее в щеку вместо того, чтобы трах… хм, вместо чего — то большего, вообще нонсенс. Спокойной ночи, Кирюш. И еще раз — с днем рождения.
Я провожала взглядом спускающегося по лестнице Державина и не могла понять, что только что произошло. То ли он настолько хороший актер, то ли Воронцов видит его не таким, какой он есть на самом деле… Ум за разум у меня зашел конкретно.
И что самое странное… когда я вернулась в квартиру и увидела вылупившихся и сгорающих от любопытства девчонок, я им ничего не сказала. Отшутилась, перевела разговор на другую тему. Ловила на себе подозрительные взгляды, но делиться сокровенным не стала. Не знаю, что заставило послушаться Державина. Вроде как зла он мне не желал…
Девчонки обиделись, конечно, но вида не показали. Я предложила сыграть в карты — приняли идею с воодушевлением.
— Ты опять мухлюешь, — недовольно засопела Настя, гневно косясь на Лену, загребающую себе весь куш. Кушем выступали дисконтные карты магазинов — и девчонок не волновало, что некоторые из них именные.
Я уже давно не принимала участие в игре, а всего лишь наблюдала. Подруги пытались облапошить друг друга, пряча карты, вытаскивая их из отбоя или кроя пикового валета бубновой шестеркой, когда козырями были крести. Одним словом, развлекались.
— Кирусь, а сваргань чайку, а? — в пылу нового сражения взмолилась Настя.
Они с Леной перебазировались на пол и, обложившись диванными подушками, резались в подкидного дурака. Давно пора было ложиться спать, завтра рабочий день, но захваченные азартом девушки не замечали течения времени, хотя я откровенно зевала.
