Я запрыгнула на широкий подоконник и прижалась спиной к прохладному стеклу. За окном уже давно опустилась ночь, принесшая прохладный ветер. Жар дня спадал, и вместе с ним мой ум отрезвлялся, оставляя место лишь расчету и выгоняя прочь эмоции.
— Будьте честны со мной. Я же вижу, что вся эта игра в «покровителей» нужна вам только для того, чтобы прикрыть себе спину. Вы пытаетесь не повторить ситуацию с Мариной. Тогда зачем смущаете меня? При устройстве на работу вы дали мне понять, что «Немезис» требователен к внешнему виду и поведению сотрудников.
— Я же говорил, что вы не глупы, Кира. Раскусили, — улыбнулся начальник, опуская ладони на подоконник по обе стороны от моих ног. — Извините, что вновь попытался проверить вас. Мариночка такую проверку не прошла. После моих слов о близких отношениях, она стала всячески показывать свою готовность. Вы же опять меня не разочаровали. Мне не нужна ассистентка, с которой я буду спать. В этом нет необходимости. Мне требуется единомышленник.
— Я запуталась, Кирилл Романович, — призналась я, прикрывая глаза. — То есть никаких игр с покровителем? И вы подразумеваете, что просто будете меня защищать от внимания Державина.
— Именно так.
Да я же с ума сойду от этих постоянных проверок! Как понять, когда он говорит серьезно, а когда проводит очередной эксперимент, желая увидеть мою реакцию?
— Вы будете работать спокойно. Можете не волноваться.
— Сейчас вы говорите серьезно?
— Серьезно, — хмыкнул начальник. — Так что успокойтесь, Кира. Увольняться нет смысла. Тем более, что мне нравится ваша работа.
Он очень сложный человек. И не верится, что он смог так сильно измениться… из доверчивого и преданного молодого человека превратиться в… хитрого и искусного змея. Да Державин по сравнению с ним всего лишь ушлый мужчина, обожающий женщин!
Я молчала. Смотрела на начальника, а в голове крутились шестеренки, приводящие в работу сложный механизм под названием «ум Киры Ржевской». Все это время Воронцов наблюдал за мной, изредка переводя взгляд на пейзаж за окном. Наши окна выходили на парк. Я частенько любила садиться на подоконник и разглядывать кроны деревьев — успокаивало.
— Кирилл Романович, повторюсь. Я хочу работать в «Немезисе», но с одним условием. Никаких намеков больше, пожалуйста. Безумно вас прошу.
— Согласен, — после короткой задумчивой паузы кивнул Воронцов. — Никаких намеков. Но у меня тоже условие.
— И какое? — прикусила губу я, заинтересовавшись.
Взгляд Воронцова тут же на мгновение опустился с моих глаз на губы. А сам обладатель сих хитрых серых зенок выглядел совершенно равнодушным. Хм… пожалуй, надо следить за своими словами. Я просила без «намеков», но не без «действий». Учитывая, что юристы скрупулезно относятся к словам… То провоцировать самой мне не стоит. Определенно.
— Простое. Играем в бильярд несколько дней в неделю. Одному скучно, а Евгений Васильевич терпеть не может эту игру. Звать кого — то еще… не могу себе позволить, — как ни в чем не бывало, продолжил Воронцов.
Хм. Вот, о чем я говорила. Впрочем, бильярд — меньшее зло, которое можно выбрать.
— С Державиным я поговорю сама, — вдруг произнесла я.
Шеф прищурился.
— Видимо он все-таки очаровал вас, — он вдруг обернулся назад, к столу, где в хрупкой хрустальной вазе стояла синяя роза. — Его подарок?
— Да, — быстро ответила я.
— Я отступлю от своего правила и дам вам возможность разобраться самой. Но будьте готовы, Кира, что в любой момент я вмешаюсь. Поэтому настойчиво рекомендую сразу же сжечь все мосты.
В душе заворочалось недовольство. Снова начались условия, от которых я бежала, как от огня. Не сказать, что я жаждала общения с Державиным, но в последний раз он вел себя изумительно и дал несколько полезных советов. И, в том числе, оказался прав насчет Елены. Наверное, она хотела, как лучше. Но благими намерениями дорога в Ад вымощена, и потому нам предстоит серьезный разговор.
А с Максимом мне было интересно. Да и научить его правильному общению с лошадью я обещала. Слова нужно держать.
Воронцов отошел от подоконника.
— Спокойной ночи, Кира. Завтра к восьми, не забудьте.
Соскочила на пол и пошла провожать Воронцова. Уже когда он вышел за порог, черт дернул за язык сказать:
— Кирилл Романович, а молоко мне положено?
— За что? — тут же отозвался начальник.
— За вредность, — улыбнулась я.
Воронцов лишь хмыкнул и гордо ушел. М-да, все равно остается верен своим принципам. Закрыв двери, обессилено опустилась на диван, сжимая в руках телефон. А теперь вопрос: как мне объясняться с Державиным? Зуб даю, он не отступится, а вмешательства Воронцова я не хотела.
Глава 10
Державин был зол. Нет, не так. Он был очень — очень зол. И выражался огонь в его душе в спокойном, нарочито ледяном тоне, за которым скрывалась ярость.
— Кира, ты понимаешь, что я не согласен?
— Максим, пожалуйста, пойми меня, — лежа под одеялом с головой, пыталась расставить все точки в наших отношениях. — Я безумно тебе благодарна, но…
— Но Воронцов гаркнул: «К ноге!», и ты послушалась, — припечатал Державин. — У тебя не хватит силы, чтобы противостоять ему. Потому я разберусь с ним сам. Единственное, о чем я тебя прошу, не начинай снова меня игнорировать.
— Следи за тем, что говоришь, — холодно отозвалась я. — Я не одна из твоих подстилок и не собираюсь терпеть оскорбления.
— Кирочка, солнышко, нет у меня никого с того момента, как мы познакомились! Когда ты уже это поймешь? — продолжал уверять Максим. — А еще ты не представляешь, как сильно я хочу встретиться с Воронцовым. Задушевный разговор получится.
А я всего-то попросила Державина пока что держаться от меня подальше, объяснив это тем, что не хочу потерять работу. Ну и сказала, что Воронцов в курсе нашего общения.
— Задушевный, — согласилась я. — Вы — то разберетесь, а крайней останусь я. Не хочу быть меж двух асфальтовых катков.
— Не останешься. В общем так. В субботу встретимся в «Легионе» и поговорим. А сейчас спи. Сладких снов.
Максим меня не слышал. Но я вздохнула с облегчением, когда он сбросил вызов. Прежде, чем уснуть, написала Лене.
«Спасибо». Коротко и емко. Пускай подумает, это сарказм или я правда ее благодарю.
Утро наступило быстро. Хоть и спала, как убитая, но будильники заставили вынырнуть из крепкого сна, нехотя, лениво позевывая и потягиваясь. На работу не спешила, мрачно представляя, каким сегодня предстанет начальник.
Но действительность оказалась несколько неожиданнее.
Хищный паркетник Воронцова уже замер на стоянке, и я, повинуясь какому — то порыву, поставила свою ласточку на соседнее место. Смотрелись автомобили будто инь — ян. Женское и мужское начало. Белое и черное. По привычке сначала поднялась на тридцатый, но вовремя спохватилась и нажала другую кнопку.
