— Кира, можно вас на минутку? — прочистив горло и сложив руки на груди, поинтересовался начальник.
Белоярцев как-то весело хохотнул.
— Ничего — ничего, разговаривайте. Я скоро вернусь. Дело молодое, чего уж тут.
И Сергей Сергеевич покинул шатер, бросив на нашу компанию очень заинтересованный взгляд. Как только мы остались втроем, словно кипятком ошпаренная, отскочила от Державина.
— Ну что же, — Максим вышел чуть вперед и взял со стола стакан с минеральной водой. — Ты хотел что-то сказать? Я жду.
И вот тут я поняла, что не хочу слушать бахвальства и разборки оппонентов. Им — то ведь все равно, а страдать мне.
— Я пойду? — тихо оповестила я и попыталась вынырнуть из шатра под шумок. Не преуспела.
— Нет, Кира. Ты обязана присутствовать, — остановил меня Воронцов, за что удостоился убивающего взгляда.
— Я так не думаю, Кирилл. Это только наши проблемы. Кире присутствовать необязательно.
— Ты хочешь решить без нее? Я категорически с тобой не согласен, — покачал головой Кирилл Романович. — Это ее выбор, а не наш. Она его сделала, а мне лишь остается вежливо попросить тебя, Державин, держаться от нее подальше.
— На каком основании? — широко ухмыльнулся Максим. — Кира работает у тебя, но контролировать ее личную жизнь ты не вправе.
Я коротко взвыла и опустилась на одно из кресел. За что же мне такое счастье?
— Когда это касается работы, Максим, то в моей компетенции ставить условия.
— Работы? Это сейчас так называется? Признайся, что сам ее приметил. Списывать твое покровительство на якобы беспокойство за ее судьбу — очевидная глупость.
— Не неси чушь. Нас связывают исключительно профессиональные отношения. И, учитывая, что интересы наших фирм разнятся, мое требование закономерно.
Перепалка двух юристов или двух мужчин, не поделивших что?.. свежее мясо?
Интересно, они понимают, как сейчас выглядят? Вот точно не как взрослые и разумные владельцы юридических компаний.
— Господи, Воронцов. Я не собираюсь заставлять ее сливать мне информацию о твоем «Немезисе», — резко выдохнул Державин. — У меня есть множество других источников, а использовать Киру слишком подло даже для меня.
— Ты никогда не умел определить границы. Слова «слишком» для тебя не существует.
— Возможно, что раньше такое определение и было ко мне применимо. Но Кира очень дорога мне, чтобы я позволил тебе прочищать ей мозги. Давай договоримся так, Кирилл. Пусть девочка работает у тебя, переманивать или солить «Немезису» через нее я не буду. Но перестань пытаться контролировать ее жизнь. Она свободный человек и может делать все, что ей заблагорассудится.
— Делите меня, как шкуру неубиенного медведя, — застонала я. — За что мне это?
— Неубиенного? — приподнял бровь Державин. — Мы же с тобой все решили, солнце, — впервые в разговоре он показал свое отношение ко мне. Ласковое слово вызвало волну отвращения, скривившего лицо Воронцова.
— Прости? Решили что?
— Про наши дальнейшие отношения, конечно же. Я же вижу, что нравлюсь тебе. Я и так стараюсь умерить свой пыл, Кира, и ты видишь, как мне тяжело. Я согласен на дружбу, но лелею мысли о большем.
— Похоже решил ты, а не Кира. Что еще раз доказывает то, что мне нужно держать ее от тебя подальше. Ты давишь на нее, Максим. И в какой — то момент раздавишь окончательно. Ты не умеешь вести себя, как должно. Хотя даже умей ты слышать и слушать чужие желания, я все равно бы оградил от тебя свою ассистентку.
— И от кого я это слышу? Воронцов, не пытайся выглядеть чище других. Все прекрасно знают, и Кира, в том числе, какой ты. Ты ничего не делаешь просто так. Что тебе от нее нужно? Только ли уверенность в преданности?
— Я не собираюсь тебе повторять уже сказанное тысячу раз. Кира мне дорога, как исполнительный и ответственный сотрудник. А ты? Что относительно тебя?
— А может я ее люблю, Воронцов, так же, как ты был без ума от моей сестры.
Застыла с открытым ртом. Надо прекращать этот фарс… они так ничего не решат или до мордобоя опустятся.
— Не смеши меня, — сверкнул глазами начальник.
— Так, все, — я решительно встала. — Кирилл Романович, вы обещали мне, что я могу сама разобраться со сложившейся ситуацией. И я хочу воспользоваться этим правом. Максим Алексеевич, отойдем?
Скользнувшая по губам Державина практически победная улыбка заставила страдальчески закатить глаза. Чего они добивались этим представлением? Чистый фарс! Не поверю я, что они так дела решают.
— Разговаривайте здесь. Я хочу послушать, к чему вы придете, — огорошил Воронцов.
— Губу закатай, Кирилл, — усмехнулся Державин.
А, может, еще не поздно все-таки уйти?
— Кирилл Романович, вы несколько переходите границы. Вы обещали мне.
— Я помню свои слова, Кира, — недовольно отозвался Воронцов. — Разговаривайте. Через три минуты я вернусь.
Чеканя шаг, начальник ушел, оставив нас наедине.
— Мне не нравится твой напор, Максим, — сразу же начала я. — Он меня пугает. И ты прекрасно знаешь это.
— Извини, Кир, — вздохнул Максим. — Ты бы знала, как мне хочется утащить тебя отсюда. Разве ты не видишь, что Воронцов надел на тебя ошейник и сейчас проверяет длину поводка?
— Мы не о нем сейчас, — покачала я головой. — Ты уже все решил. Не спрашивая моего мнения. Меня это не устраивает. Я не хочу снова оказаться под мужчиной.
— Снова? — нахмурился Державин.
— Не притворяйся. Уверена, ты уже все знаешь. Давай не будем врать друг другу, хорошо?
— Хорошо, Кира. Я не собираюсь вести себя так, как он.
— А сейчас разве ты ведешь себя не идентично? Чьи слова были, что запретишь прыгать? Мои?
Державин сжал челюсти. Как же. Правда глаза колет.
— Если я действительно тебе нравлюсь, Максим, пожалуйста, отступись. Ты ничего не добьешься таким образом. Я хочу остаться в «Немезисе», но ты прекрасно знаешь, что с нынешним положением вещей спокойной работы мне там не будет. Давай не будем, пожалуйста…
— Не будем? — Державин оказался в нескольких сантиметрах от меня. Обнял за талию и как будто бы обреченно выдохнул: — Я не могу держаться от тебя подальше. Даже не проси! Я не знаю, что на меня нашло, Кира. Я одержим тобой. Думать ни о чем не могу. И твои слова убивают меня. Знала бы ты, как мне хочется порвать Воронцова! За то, что посмел ставить условия.
— Макс, — я решила действовать по — другому. Если убегать, он так и будет догонять. Погладила его по щеке с едва проступающей щетиной. — Скажи мне. Как бы ты поступил на месте Кирилла Романовича?
Державин гневно вскинулся, но тут же опустил плечи, словно кот под хозяйской рукой.
