— Так же. Но ты мне нравишься, и именно поэтому делить тебя с другим мужчиной я не намерен! Воронцов же пытается прикрыться работой, хотя…
— Ты ошибаешься, — мягко наставила я. — Мы все решили с Воронцовым, Максим. И кроме профессиональных интересов ничего общего между нами нет. Ты веришь мне?
Происходило что-то странное. Если честно, никогда не думала, что могу так… управлять мужчиной? Данил не слушал меня, а Максим стоит и послушно внимает, даже не пытаясь перебить. Неужели это именно ласка действует так на Державина? Никогда бы не подумала, что мужчина с таким характером, как он, хочет, чтобы с ним вели себя, словно с неразумным дитем.
— Тебе верю, Воронцову — нет.
— Раз веришь мне, то послушай. Я боюсь тебя, Максим, — честно призналась я. — Очень сильно боюсь. И несмотря на то, что ты с каждым разом меняешь свою линию поведения на более мягкую, в тебе сильны доминантные качества. В трех случаях из десяти ты сначала давишь, а только потом думаешь.
— Я пытаюсь сдерживать себя, Кира. Я тебе уже не раз это говорил.
— Вижу, — не стала отпираться я. — И все-таки, пожалуйста. Давай держать дистанцию. Ты хотел стать друзьями? Друзьями не обещаю.
— Ты давала мне слово насчет моего обучения. Или для тебя слова лишь пыль, как и для любой женщины? — ядовито заметил мужчина и перехватил мою руку своей. Крепко сжал.
— Нет. Если я обещала, то я сдержу свое слово. О чем и пытаюсь тебе сейчас сказать. Единственное, что я могу тебе предложить, так это обучение, Максим. Я хочу научить тебя всему, правда. Но ничего больше.
Державин молчал несколько мгновений, потом прижал мою руку к своей щеке.
— Ради тебя, Кира.
— И ты не будешь делать попыток сблизиться и навредить мне?
— Я никогда не наврежу тебе!
— Не сам.
— Не буду.
— Твое слово чего-нибудь стоит, Максим?
Мужчина сжал вторую руку в кулак и процедил.
— Не оскорбляй меня.
— Значит, мы договорились. Если ты что-то чувствуешь, то прислушаешься к моим словам. И не начинайте больше этот цирк, хорошо? Вы взрослые люди, а ведете себя хуже детей, не поделивших игрушку.
Державин резко отстранился и стремительно вышел, лишь на мгновение остановившись и обернувшись ко мне:
— Я обещал тебе и сдержу слово. Свяжись со мной, когда у тебя будет время.
— Максим, — начала я.
— Я все понял. Но учти, я доверяю тебе. Не Воронцову.
И он ушел. Даже я, если честно, не ожидала, что смогу добиться такого результата. Неужели и правда Максим что-то ко мне чувствует? Неожиданно для меня он обуздал свой гонор и прислушался… долго ли он сможет продержаться?
Воронцов разминулся с Державиным на несколько мгновений.
— Вижу, успешно, — кивнул он.
Я усмехнулась.
— Кирилл Романович, вопросы с Максимом… Алексеевичем я уладила. Теперь мне требуется поговорить с вами.
— Я впечатлен. В будущем вы сможете стать отличным адвокатом, если захотите. Договориться с Державиным — тянет как минимум на десять лет практики и врожденный талант.
— Давайте договоримся, Кирилл Романович. Не язвите, пожалуйста. Я не хочу снова оказаться в подобной ситуации, потому что я сгорала от стыда. Относительно нашего разговора. Вы можете быть уверены, что я останусь вам верна… в профессиональном плане, — добавила чуть позже я, почему — то уверенная в необходимости данной оговорки. — Но господину Державину я обещала обучение верховой езде. Свои слова я держу и не собираюсь нарушать даже, если вы решите меня уволить. Наши отношения ограничатся занятиями.
— Меня вполне устраивает, Кира, — согласился Воронцов. — Я человек слова и понимаю вас. Увольнять никого я не собираюсь. Повторюсь, что вы меня устраиваете. Следить за вами, как цепной пес, я тоже не собираюсь. Все поступки и действия остаются на вашей совести и отвечать за них вам. Не посрамите мое доверие.
— Спасибо за понимание, Кирилл Романович.
Я собиралась покинуть шатер, но Воронцов заступил дорогу.
— Что вы ему сказали?
— Простите, но это вас не касается, — уверенно покачала головой.
Почему — то появилось осознание того, что уважение к руководителю и пресмыкание — не одно и тоже. Надо уметь настаивать на своем. Уже только за это я была благодарна сложившейся ситуации. Неужели я всегда буду учиться на собственных ошибках?
— Ясно, — сжал челюсти Воронцов и тут же вернул себе безразличный вид. — Извините меня за мои слова.
— За какие? — нахмурилась я, не припоминая того, за что можно извиняться.
— Тогда, на стоянке. Про вашу слабость, когда вы ударились. Я был не прав. Я не уверен, встал бы я после такого падения, как ваше. И пусть мне совершенно не нравится, что вы подвергаете свою жизнь опасности… но это достойно уважения. Если перенесете на профессиональную сферу такое качество — падать, но снова подниматься, то добьетесь успеха.
— Спасибо, — кивнула я, сдерживая расплывающиеся в улыбке губы. — Мне нужно идти, Кирилл Романович.
— Вы спешите?
— Сейчас выступает знакомый, — пожала плечами. — Мне хочется посмотреть.
Голос диктора объявил, что Александр Шерн на Шаоллане приглашен на боевое поле, и мы с Воронцовым синхронно обернулись к плацу. Я застыла, восхищенно наблюдая за точными, уверенными движениями Александра. Ахалтекинец под ним летел соколом и взмывал верх раз за разом, не задевая ни одну жердь.
Отлично! И по времени, по ощущениям, вполне неплохо. У Шерна есть все шансы попасть в призы. Не знаю, заметил ли Воронцов эмоции, отразившиеся на моем лице, когда я не сводила глаз с фигуры всадника на золотом коне.
— Знакомый, значит, — многозначительно протянул Кирилл Романович, но я не обратила внимания.
— Если хотите, приходите во вторую конюшню вместе с Сергеем Сергеевичем. Я познакомлю вас с Михмалли. Я буду там.
И, не дожидаясь ответа, покинула шатер.
Глава 11
Уже в конюшне зашла в денник к Михмалли и прижалась к золотому боку. После тяжелого разговора накатила странная апатия — хотелось просто уткнуться носом в теплый шелк шерсти. Сколько простояла так, не знаю — забылась, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Где — то на улице сновали толпы из лошадей и людей, а здесь, в прохладе, царили уют и покой.
— Кира?
Обернулась на голос Александра. Мужчина завел Шаоллана в денник напротив и подошел ко мне с Михмалли.
— Совпадение, — широко улыбнулся он. — Не думал, что ты здесь.
— Устала, — призналась я. — Ты отлично выступил. Шао действительно хороший конь.
