«Я доверяю тебе. Не ему» — всплыли в голове слова. Одна только я закрывала глаза на очевидное?
— А игра в бильярд?
— Просто попытка дать себе хотя бы часть того, что хочется. Посмотреть твою реакцию и придти хоть к какому — нибудь выходу. Кира, я не собираюсь терять контроль и изменять своим принципам из — за одной девушки, которая меня привлекла. И которая, по стечению обстоятельств, является моей ассистенткой. Смешивать работу и личные отношения, повторю, не в моих правилах. И я отлично держал себя в руках.
— Но мои слова вас подтолкнули, — сделала вывод я. — Вы сделали — и пожалели.
— Именно так, — ухмыльнулся начальник.
— А что вы предлагаете мне дальше, зная, что мой шеф испытывает ко мне чувства? — признаюсь, выбрала такую формулировку не случайно.
— Это не чувства, Кира, — одернул Воронцов. — Всего лишь страсть, похоть, желание. Не больше. Однако, ты можешь не переживать. Я уже сказал тебе, что на работе всему этому места нет. Сегодня — исключение, когда я решил попробовать то, от чего отказываюсь.
— Ну как, понравилось? — резко вскинулась я.
— Понравилось, — хмыкнул он.
— Так, значит, работать я смогу спокойно? — нахмурилась, поворачиваясь к начальнику. Он стоял, скрестив руки на груди. Чтобы не распускать, наверное. Как я там говорила Державину? Чтобы они не вели себя, как дети? А сама? Разве сама я лучше? Сама же позволила мужчине себя поцеловать, сама оттолкнула, передумав, и сама же вызвала его на откровенный разговор. Разве легче стало, знай я, что Воронцов, смотря на меня, думает не только о работе?
— Я же сказал, Кира. И все условия остаются в силе. Никакого Державина. Я прекрасно помню о ваших занятиях, но они меня вполне устраивают. Это меньшее из зол. Я бы предпочел полное отсутствие контакта между вами, но что есть, то есть. Сидя на лошади, он к тебе не прикоснется.
Не удержалась — рассмеялась. На лошади может и нет. Но знал бы Кирилл о том, что чистка лошади может стать очень… интимной.
— Вы — собака на сене, Кирилл, — признала очевидное. — Я понимаю, что Максим — ваш конкурент и отношения между нами крайне нежелательны. Но что вы прикажете делать мне, узнав всю эту информацию? И ваше чувство собственности раздражает только присутствие Державина?
— Меня раздражают все мужчины, — тяжело выдохнул Воронцов. — В том числе этот щегол Александр в обтягивающих бриджиках. Я бы посоветовал тебе и от него держаться подальше, но знаю, что не имею права вмешиваться в твою личную жизнь.
— Правильно думаете, — пожала плечами я. Наде же, как сказанул. Щегол в обтягивающих бриджиках. — Странно, что вы смотрели на его хм… ноги.
— Поймать твой взгляд труда не составило, — а сколько недовольства в голосе! Жуть. Нет уж, Кирилл Романович, я все понимаю… но вот в эти отношения вы вмешиваться не можете.
В ответ только покачала головой.
— Может, все-таки пойдем дальше? Время позднее.
— Конечно, — отозвался Кирилл.
Разговор сам скатился на нет. Мы просто молча шли на некотором отдалении друг от друга. Воронцов довел меня до дома, хотя я отнекивалась и собиралась сбежать сразу же, как только мы зашли в поселок.
— Спокойной ночи, Кира. До понедельника.
— Спокойной, — попрощалась я.
Представляю, что будет в понедельник. Интересно, как теперь начальник будет себя вести? Вроде бы и уверял, что беспокоиться мне не о чем, но… мне подумалось, что и я, вкусив запретный плод, буду продолжать мечтать о нем. Вряд ли Кирилл далеко уйдет от меня.
Отец сидел в гостиной и, увидев меня, довольно кивнул.
— Что это был за молодой человек, дочь?
После нашего расставания с Данилом он вновь взял на себя опеку надо мной. Я понимала, что он волнуется и особо не обращала на нее внимания. На его месте я бы поступила также.
— Кирилл Романович Воронцов, мой начальник, пап. Чай пили у другого юриста из «Немезиса». О работе разговаривали.
— Ладно, — не стал дальше расспрашивать отец.
Уже у себя в комнате долго сидела возле окна и смотрела на луну. На душе вновь было тоскливо. Вроде как сама дел наворотила, надо сожалеть… но с другой стороны. Я никогда не совершала глупостей или спонтанных вещей. Всегда думала и только потом делала. Когда девчонки с академии ходили в клубы и знакомились с парнями, я ждала Данила с ночной работы в автосервисе. У меня не было периода гулянок и вольной жизни. Как-то так получилось, что мы с Данилом после полугода отношений сошлись. Я переехала к нему и взяла на себя роль хозяйки.
В школе же я видела в парнях только друзей, для них я была «своей». Все время проводила на конюшне, и потому даже для меня стало неожиданностью, когда я начала что-то испытывать к Данилу. Мы впервые познакомились в «Легионе», он приехал забрать с тренировки сестру друга. Я просто проводила его заинтересованным взглядом и думать забыла. Но чем чаще я его видела, тем больше начинала понимать, что происходит нечто странное. Едва я его видела, на губах появлялась улыбка. Когда слышала о его развлечениях, то меня съедала ревность. Сначала мы общались напряженно — меня пугала разница в возрасте. Но как-то так получилось, что обменялись контактами и постоянно списывались. Я любила автомобили, а для Данила они были жизнью. И именно эта тема нас сблизила.
Однажды он довез меня до дома, предварительно показав свой сервис. И я настолько была поглощена тем, что там творилось, что даже забыла о времени! Затем было кино. Вышло очень даже странно. Мы списывались в социальной сети, и я случайно заметила, что не получается сходить с кинотеатр. Он тут же пригласил. Не на последний ряд, конечно. Но там, при просмотре фильма, я вдруг положила голову ему на плечо и поняла, что пропала.
Первые несколько поездок он не предпринимал никаких шагов. Но как-то, когда мы сидели в машине возле моего дома и дурачились, он обнял меня и притянул к себе. И так стало приятно… поцеловались мы через пару дней. Первый поцелуй, первая любовь… Сплошная романтика. Ведь он был для меня принцем, пусть не на белом коне, но принцем.
Он приезжал ко мне каждый день, забирал вечером, после работы, и мы несколько часов катались по окрестностями, ходили в кино или просто разговаривали. Я понимала, что он мужчина и ему хочется большего, но, к его чести, он не пытался перейти на следующую стадию.
Конечно, его прикосновения становились все откровеннее — и когда впервые он прикоснулся к моей груди, я не остановила его. Закономерно, что с каждым разом ласки заходили все дальше. Но всегда он смотрел за моей реакцией и не делал что-то против моей воли.
Я улыбнулась и отломила кусочек горького шоколада, прикрывая глаза и окунаясь в воспоминания.
Впрочем, долго у окна не высидела — глаза начали слипаться, и вскоре я завалилась спать. А на следующий день после обеда уже была в «Легионе».
— Серьезно относишься к породе Мишки, — улыбаясь, отметил Александр, наблюдая, как я завязываю на шее жеребца аладжи. — Откуда такая красота?
