— Она хотя бы успокоить ее сможет, — услышала Кирилла.
Странно, но даже Державин согласился. Пока шли, я молчала и так же тихо утирала слезы, стараясь не смотреть на Евгения. Его седан стоял практически возле лифта, и поэтому Надежда сразу же увидела наше приближение.
И когда меня посадили на заднее сидение, она тут же пересела ко мне.
— Кира, а ну уймись. Я не мужик, меня слезами не проймешь. Ты чего реветь удумала? Тушь потечет! Косметика расплывется, а ты на работе. Головой — то думай.
И почему — то подействовало. Подняла глаза на Надю и утерла слезы.
— Я не могу больше так.
— Рассказывай, Кира.
Но не могла рассказать. Слишком… личное.
— Не могу, — покачала головой. — Я просто между двух огней. Предвосхищаю вопрос — сама виновата, но разобраться не выходит. Решила уволиться.
— Так, — девушка сунула мне в руки бумажный платок. — Приведи себя в порядок, стыдобища. То же мне, мученица. Ты в курсе, что всегда на людях нужно себя в руках держать? Реветь дома можешь, когда никто не видит. А на работе — даже думать не смей.
— Я понимаю, — вздохнула я.
— Толку — то от того, что ты понимаешь? Дай макияж подправлю.
И Надежда взяла другую салфетку.
— А сейчас слушай меня. Если ты хочешь показать себя слабой нюней, то ты мне все рассказываешь и я тебе помогаю. Но тогда уважения от меня не добьешься, Кира. А если ты девочка сильная и взрослая — то марш решать проблемы. Ты, может, и молодая еще, но личность. А сильная личность должна уметь постоять за себя, а не распускать сопли. Возьми на себя ответственность и отвечай за свои действия. Если сейчас не научишься, то и будешь туда — сюда мотаться, как перекати — поле. Куда ветер дует, туда и ты.
Знала ли Надежда, как сильно мне помогла тем, что решила поставить на место? Она не жалела меня, и потому на душе царапались кошки. И правда, чего разревелась? Ну рявкнул он, залепила бы пощечину, чтобы неповадно было. Надо учиться настаивать на своем.
А потому поправила прическу и с решимость анаконды, собирающейся заглотить крокодила, вышла из машины. Надежда довольно улыбнулась.
— Давай — давай. Походка от бедра! Не сутулься! Вперед смотри. Вот и молодец. Без победы не возвращаться. Трофей взять не забудь — голову дракона, тигра или оленя рогатого. Смотря, кто там у тебя. Над камином повесим.
Улыбка так и расплылась на губах. Святая женщина!
На тридцать первый поднималась с той же решимостью. Если я не разберусь — никто не разберется. Вышла из лифта. Никого. В приемной — тоже пусто. Ага, вот они, голубчики — в комнаты отдыха, в бильярд играют.
— Успокоилась? — Державин тут же оторвался от игры и подошел ко мне. — Кир, ты меня прости. что рявкнул.
— Нет, — пожала плечами я.
— Что нет? — нахмурился мужчина.
— Все нет. Ты меня, Максим, не интересуешь. Спасибо тебе за подарок. Спасибо за твое внимание. Надо было давно тебе это сказать. Сама виновата, что лишнюю надежду тебе дала. Ты хороший мужчина, правда. Но не для меня.
— Кира, ты уверена в том, что сейчас говоришь? — видимо мой серьезный настрой, исходивший из глубины души, несколько удивил мужчину. Никогда у меня не было стального стержня, но раз нет, придется самой ковать.
— Уверена. И вот в этом сейчас тоже уверена.
— В чем? — словно попугай, повторил Державин.
Я не ответила, просто моя ладошка вдруг встретилась с его щекой. Зашипела, чувствуя, как начинает гореть рука. Больно ведь.
В какой — то момент даже пожалела, подумала, что зря это сделала… но быстро дала себе мысленную оплеуху. Смысл бояться?
Нехороший огонек в глазах Державина не испугал.
— Зря это сделала.
— Ты заслужил. Серьезно. Ведешь себя, как невоспитанный мужлан. Мое мнение нужно уважать. Я — не твоя игрушка. Охотиться на меня не надо. Антилопы, тигруля, тоже умеют давать сдачи. Могут копытами в глаз отбить, а могут рога под брюхо воткнуть. Признайся же. Ничего тебе от меня не надо. Не дала девочка — вот и бесишься. Добьешься своего — и выкинешь меня, как сломанную игрушку. Но я не игрушка, Державин. Мое «нет» ты понял? Или повторить еще раз?
И вот тут произошло то, чего я не ожидала. Он вдруг расхохотался.
— Я задала тебе вопрос. Ты понял? — а у самой глаза горят, чувствую, словно распирает меня. Подъем небывалый, как будто второе дыхание открылось.
— Понял. Я тебя услышал.
И, как ни в чем не бывало, вернулся к игре.
Так, кто там следующий? Воронцов. Стоит, скрестил руки на груди в попытке закрыться и смотрит исподлобья, но удивление во взгляде есть.
— Кирилл Романович, я увольняюсь. Заявление завтра же будет на вашем столе. Две недели отработаю, как полагается. А там извините. Мне нравилось в «Немезисе», но играть в шашки, когда на доске расставлены шахматы, я не буду. Возможно, наберусь опыта и попытаю счастья в вашей фирме снова.
И стою, смотрю на него так же, вызывающе. Потому что вдруг поняла, что начала изначально не с той карты, теперь и расплачиваюсь.
— Это ваш выбор, Кира. Если вы так решили, то для вас — это единственный верный путь. Только не забывайте, что работать вам придется в том же объеме, что и сейчас. Никаких поблажек не будет. Выданный аванс нужно отрабатывать.
— Я на другое и не рассчитывала, — согласилась я.
— В течение нескольких минут выезжаем. Державин, ты бить собираешься?
— Уже, Кирилл, — усмехнулся Максим. Точный удар кием — и шар, задетый битком, прицельно влетает в лузу.
Все-таки хорошо уметь мастерски играть. У меня бы не получилось, или… Раз уж день сегодня такой противоречивый, то, может, и продолжить его делать таким?
Заметив мой заинтересованный взгляд, Державин протянул мне кий.
— Хочешь, подруга? — и смотрит с вызовом. Решусь или не решусь. А сказал так, будто с уважением. Даже странно слышать… неужели всего-то и нужно было не только показать зубы, но и наметиться клыками на горло? Слишком легкое решение проблемы… хотя для меня оно по факту легким и не было.
— Промахнусь — ко мне никаких претензий. Сам предложил.
— Без проблем, — широко улыбнулся Максим.
Взяла кий под пристальным взглядом мужчин. Встала, ни сколько не смущаясь. Так, что тут у нас? Играла всего один раз, а полезла в такой расклад.
— Этот бей, — подсказал Державин. — Если не забьешь, так хотя бы Воронцову гадость сделаешь, хорошую комбинацию уведешь.
Этот так этот. Ударила. Перед самым ударом кий чуть скользнул по руке, и удар пришелся в нижнюю часть шара, а не в серединку, как задумывалось. Потому и шар отскочил, неуклюже врезавшись в борт.
