— Я могу вас понять, Кира. Вы ищете свою линию поведения, но ударяться в крайности не стоит. Вреда принесет больше, чем пользы. Уверенность в себе и самоуверенность — разные вещи. Чтобы чувствовать себя равной, не обязательно вести себя так, как вы делали это вчера. Идите.
Воронцов был прав. Вчера я переборщила. Но это не значит, что я собиралась возвращаться к роли пешки. Нет, ни в коем случае. Я сделала для себя выводы и собиралась отстаивать свое положение.
А в два я поняла, почему нужно было закончить все задания именно к этому времени.
— Девушка, будьте добры, оповестите Кирилла Романовича о моем приходе.
Оторвавшись от документов, сразу же подняла глаза на источник красивого грудного голоса.
— Как мне вас представить?
Высокая стройная брюнетка в брючном костюме изобразила удивление, приподняв тонкие темные брови.
— Ясно. Вы новенькая, да? Запомните мое имя. Ангелина Крылова.
Ангелина? Случаем не та самая Лина?
— Кира Ржевская, — ответила я, посчитав нужным представиться.
— Приятно, — кивнула Ангелина.
Связаться с Воронцовым не успела, тот вышел из кабинета и едва заметно нахмурился, заметив гостью.
— Кирилл, наконец-то! Ты почему не позвонил? Я отправила тебе результаты экспертизы еще в пятницу.
— Здравствуй, Лина. Был слишком занят.
— Господи, Воронцов, ты меня не проведешь. Сколько тебя знаю, работа у тебя всегда на первом месте. А уж за Белоярцева ты глотку перегрызешь. Чем же ты был таким занят?
И девушка почему — то, прищурившись, уставилась на меня. Первым моим желанием было отвести взгляд и вернуться к бумагам, но заставила себя выдержать это испытание. Лина, заметив, что я нисколько не смущаюсь, хмыкнула и посмотрела на Воронцова.
— Можешь не объяснять, — сказала она таким тоном, что мне безумно захотелось сделать какую — нибудь гадость. Драть волосы, конечно, перебор, а вот вспомнить свое детство и подставить подножку, чтобы девушка растянулась на полу… очень заманчиво. Но мои губы, растянувшиеся в улыбке, показывали крайнюю степень дружелюбия.
— Ко мне в кабинет, Лина, — как-то угрожающе произнес начальник. — Не задерживай меня.
— Да — да, Кирилл… Романович. Вы очень грозный. Я уже трепещу.
Брюнетка прикусила губу и, подойдя к Воронцову, поправила его галстук. Я сжала зубы, почему — то чувствуя, как эта девушка нравится мне все меньше и меньше. Зажатый в руках карандаш надрывно хрустнул, и Кирилл одарил меня странным взглядом. Могу поклясться, что он специально не стал одергивать Лину. Я никогда не видела Воронцова в компании девушки, и сейчас мне не понравилось это зрелище. Неужели ревную? А с какого черта, спрашивается?
— Два кофе, Кира. Как обычно.
Карандаш я окончательно доломала, когда двое скрылись за дверями кабинета. Не думала, что та симпатия, которую я все-таки признала вчерашним вечером, не просто легкий интерес. Нет, по — моему, зря я обозвала Кирилла трусом. Потому что я сама не лучше.
Резко встала, откинув обломки на стол, и с мрачным выражением лица направилась на тридцатый. Кофе — машину на тридцать первый так и не поставили.
Пока выполняла поручение, размышляла. Покоя не давал вопрос: почему я так отреагировала на эту Лину? Все-таки Кирилл Романович не должен был до такой степени запасть мне в сердце. Я не чувствовала к нему ничего, что походило бы на влюбленность в Данила. Но почему — то присутствие бывшей (и бывшей ли?) девушки Воронцова, подействовало, словно красная тряпка на быка.
Да даже если что-то и есть… нет, показывать это Воронцову и позориться перед Линой я не собиралась. И потому в кабинет заходила, усиленно думая о выполнении элементов выездки на Мишке. Куда жать ножкой, куда отводить ручку, как держать баланс… Да, с таким серьезным выражением лица только в покер играть на большие деньги.
— Ваш кофе, Кирилл Романович, — я осторожно поставила поднос на стол начальника.
Лина, закинув ногу на ногу, устроилась на стуле напротив рабочего места Воронцова. Сам же Кирилл вдумчиво изучал документы, лежащие перед ним.
— Спасибо, Кира, — он поднял на меня глаза. — Зайдите через пять минут. Возьмете заключение эксперта и отнесете Демидову.
— Хорошо, — кивнула я, стараясь не смотреть на Ангелину. — Что-то еще?
— Нет, вы можете идти.
Ни один мускул не дрогнул на моем лице, когда я проходила возле Крыловой, тогда как сама девушка пристально смотрела на меня. Одному черту известно, как хотелось стереть эту самодовольную улыбочку с ее лица — слишком приторная и радостная. В стенах серьезной юридической фирмы совершенно не к месту.
— Кира, подождите, — я обернулась к позвавшей Лине. Вопросительно приподняла брови. — Это не вы случайно упали с лошади на Кубке Губернатора? Моя младшая сестренка тоже ехала один из маршрутов. Кстати, осталась в призах.
Интересно, она специально? И в курсе ли она, что Воронцов тоже там был?
— Я, — пожала плечами, не видя ничего страшного в произошедшем.
— Как жаль. Наверное, тренер вас отчитал? Все-таки вы подставили команду своего клуба…
Как же мне было смешно! Что она пытается сделать? По — детски застыдить меня или ославить перед начальником?
— Нет, как вы могли такое подумать? — улыбнулась я. — Я выступала не от «Легиона». Ехала, как частный владелец.
— Тот конь, значит, ваш? — хмыкнула Лина. — Кирилл, может мне уволиться из отцовской компании и пойти к тебе в секретарши? С такой — то зарплатой грех не варить кофе и высиживать весь рабочий день в офисе? А то я кручусь, как белка в колесе, а отец меня совсем не ценит! Зачем впахивать, как я, если можно получать такие же деньги ни за что?
Змея. Согласна с Полиночкой, назвавшей Крылову стервой. Вот только если она думала задеть меня, то не получилось.
— Мишка принадлежит не мне, — снисходительно ответила я. — Я представляла свою знакомую, Светлану Морозову, по ее просьбе.
— А я то уже хотела бежать писать заявление… Жаль. Ну что же, значит, остаюсь на своем месте. Ну раз уж мы решили этот вопрос… Кстати, не вы ли уединились с неким приезжим немцем после выступлений? Говорят, он хорош. Как он вам?
Что. Она. Несет? Я уже с трудом сдерживала рвущийся наружу смех. Нет, не смех, а ржач. Ее попытки всколыхнуть мое самообладание выглядели так смешно! Интересно, когда это Александр стал немцем? Да и не скрывались мы ни от кого в тот день.
Вот только девушка сделала гадость не мне, а себе. Воронцов небрежно отбросил ручку и встал.
— Лина, будь добра. Замолчи.
Отвернувшись от девушки, расплылась в довольной улыбке. И пусть заткнула ее не я, но все равно приятно.
— Я думаю, мы с тобой закончили.
