С точностью до деталей я повторяла рожденные образы в жизни, испытывая при этом неуловимое послевкусие. Оно раскрывало новый спектр эмоций, незнакомых и неисследованных. Новый опыт диктовал новые правила обольщения.
И подключения языка к исследованиям его тела вызвало более сильную отдачу. И мою, и его! Я сама завелась, да и Михай начал издавать тарахтение, плавясь от ласки. Он позволял мне экспериментировать, понимая, что в другой раз может и не дождаться такой ответной реакции моего организма.
Он останавливал меня, когда я начинала беспредельничать, стремясь зайти дальше прикосновений, когда подбиралась близко к его стоящему во всеооружии достоинству. Возвращал мои руки в тех местах, где ему было особенно приятно. Мужчина бесповоротно становился моим, ему нравилось отдавать свое тело именно мне. Я это чувствовала и ликовала.
В какой момент мы поменялись местами? С чего он взял, что пора взять роль ведущего? Вопросы промелькнули и осели в подсознании, стираемые срывающим все запреты удовольствием. Он ответил мне на каждое прикосновение, даря чувство невесомости и нереальности. Я тонула в его ласках, получая сильные мужские руки в свое пользование. Михай был щедр, отсыпая задолжавшую ласку. В нем не осталось преград, он раскрывался полностью для меня.
Нежность и напористость соседствовали рядом. Обжигающие поцелуи, оставляющие следы на разгоряченном теле. Он непозволительно долго сдерживал себя, чтобы я могла прочувствовать весь спектр эмоций. И я сдалась, раскрываясь в ответ. Моя капитуляция дала ему тот толчок для того, чтобы перейти к активным действиям. Мужчина проник в меня, чтобы остаться там навечно. Его движения уносили мое сознание далеко, туда, где сверкали бриллиантами обнаженные чувства.
Он выпил меня до изнеможения. Я больше не в состоянии была пошевелиться. Какой обед? О чем он? Его слова доходили с трудом сквозь толщу ваты.
— Рита, не спи, необходимо подкрепиться, через час мы пришвартуемся у местной достопримечательности.
— Угум, — и глазки закрылись сами собой.
Отрешенность была вынужденной. Мой организм непреднамеренно взял тайм-аут. Через некоторое время проснулась сама, чувствуя легкий дискомфорт между ног. Влага после страстного действа никуда не делась. Обратила внимание на то, что мужчина, который до этого служил неплохой заменой подушки, исчез в рассвете.
Стоп! А где он? Сколько времени проспала? А за окном вечереет. Я все на свете пропустила: и достопримечательности, и обед, но не испытала сожаление, поэтому встала и поплелась испробовать местный душ. Каюта-то со всеми удобствами!
Нашла Михая на палубе недалеко от каюты. Заметила, что их двери выходят сразу на палубу. Кораблик-то небольшой. Мой мужчина смеялся, а Анна заигрывала с ним. Именно по непривычным для него звукам я и нашла его. Игорь, ее парень, стоял у перил, смотря вдаль, не вмешиваясь.
Решительно шагнула к Михаю. Я только обрела его, поэтому отдавать не намерена. Скользнула в его руки, прислонившись спиной к его груди, и посмотрела на возмутительницу. Тот не видел моего свирепого выражения лица. Оно и предназначено было не ему.
— Рита, хорошо выспалась?
— Я, наверное, все проспала?
— Успеешь в следующий раз рассмотреть радужную скалу. Мы не в последний раз отправились в эту сторону.
Многообещающие слова он произносил мне в ушко. Получилось интимно, так как дыхание мужчины щекотало и уносило в чувственный водоворот. Подмигнула Ане, которая поняла, что лишняя, и ушла к своему парню. Игорь что-то буркнул на ее лепет. Вот и разлад в паре. А кто виноват? Мой суженый. С момента нашего эпического воссоединения я заметила, что с легкостью начала его воспринимать своим мужчиной. Его действия и попытка сближения придали ту толику уверенности, которой не доставало. Глядишь, к концу поездки мы сможем на законном основании называться парой!
Подставила лицо легкому морскому ветерку, который ласкал и нисколько не холодил. Вечер был по-прежнему теплым, словно и погода находилась на нашей стороне. Не упусти, Михай, свой шанс на счастье!
С нашей палубы хорошо просматривался берег, и я зависла, рассматривая незнакомые очертания. Мы плыли уже несколько часов. Скоро пристанем к берегу для ночевки. Живот предательски заурчал, выдавая все хотелки. Ему было все равно на окружающие красоты, он напомнил о том, что мы с ним проголодались. Рядом с ушком вновь раздался обворожительный смех мужчины. Так необычно слышать его и так сладостно понимать, что это я стала виновницей преображения стального мужчины.
— Ужин нам обещали уже на берегу, но ты, видимо, не дотерпишь. Давай я схожу на камбуз и спрошу чего-нибудь тебе перекусить?
— Потерплю! Наверняка в санатории, где мы остановимся, будет полноценное питание.
Он протянул мне батончик Марса.
— Тогда замори червячка.
Я видела его улыбку словно со стороны. Вот кончики губ растянулись, появились очаровательные ямочки, в уголках глаз появились морщинки, зрачки засветились потусторонним светом. Красиво!
Воспользовалась его заботой и схрумкала сладость. Она показалась божественной, и как могло быть иначе из его-то рук? Он ловко избавлял шоколад от обертки и подносил мне ко рту. Как будто мы с ним занимались сексом, повторяя пройденный урок.
Долго стояли на палубе, рассматривая берег. Михай не скупился на рассказ. В нем вдруг проснулся гид века, и он с упоением сыпал историческими фактами, освещая наш путь по морю. Оказывается, пентхаусы, которые проплыли мимо нас, отстроены с самого основания этого места. У мужчины там тоже имеется свой домик. Амиты там появляются редко, иначе их долгая жизнь была бы подозрительной.
— А сколько вы живете? Насколько дольше обычных людей?
Например, моим родителям уже около ста двадцати лет, и они продолжают выглядеть достаточно молодо.
— Около трехсот лет. Я уже живу второе столетие.
Хмыкнула, и не скажешь, что ему намного больше лет, чем он выглядит.
— Так ты у нас старичок!
— Кто-то напрашивается на наказание! — в его словах не прозвучала угроза, лишь веселье.
Поэтому расслабилась и решила добить его.
— Потому и разучился видеть суть, пропустил свою половинку, — намекала на то, что он долго не мог распознать во мне ту самую.
Мне-то простительно, я давно обычный человек, а он-то не терял своего дара.
Вдруг взлетела, удерживаемая его руками. Он поднял меня над собой, занеся за перила. Оказалась парящей над волнами, по-прежнему не чувствуя угрозу. Не выпустит же он меня из рук? Или выпустит?
Михай улыбался, впитывая мой восторг. После того, как поняла, что меня удерживают в своих руках крепко, расслабилась, получая удовольствие. Над волнами было метра три, и действительно создавалось впечатление парения. Я словно летела, уносимая ветром. Самой захотелось взлететь. Как они все это время терпели и не сорвались раньше, чтобы найти своего бога и вымолить у него прощения? Лишиться такого дара мира и не быть способными летать? А ведь бабушка Михая могла и застать те времена, когда они могли отправляться в небо.
