Дженсен прищуривается с какой-то новой лукавой хитринкой:
— Посмотрим, — улыбается она. — Я согласна поехать с тобой в столицу, Милан, если ты сумеешь подтвердить помолвку.
Смысл слов доходит до меня с запозданием. Я смотрю в её глаза и вижу пугающе хрупкую и бесконечно притягательную юную особу. Дженсен кажется женственной и нежной, пока я не вспоминаю, как уверенно она выдавала себя за мужчину.
Самое неприятное, что я действительно не хочу её принуждать, а как добиться согласия прямо сейчас просто не представляю.
Экипаж останавливается, и я помогаю Джен выбраться на улицу.
Нас уже ждут.
— Доченька! — восклицает супруга господина Рата и бросается к Дженсен, заключает дочь в крепкие объятия, да ещё и с рыданиями.
Прямо на улице…
К счастью, господин Рат голову не теряет, он подхватывает обеих и утягивает в дом. Я захожу следом. Лакей захлопывает дверь, и я прошу его проводить меня в гостиную на второй этаж, на семейном воссоединении я явно лишний, однако побыть в одиночестве не выходит.
Почти сразу появляется господин Рат и сообщает, что приказал подать нам вина.
Я пожимаю плечами — вино так вино, хотя я бы предпочёл крепкий чай — и всё-таки уточняю:
— Разве ваше присутствие не требуется внизу, господин Рат?
— Разве вы не желаете поговорить, князь? — отвечает он вопросом на вопрос. — Я не знаю, в какой момент я недосмотрел за дочерью, но теперь уже это не имеет значения. Я предлагаю немедленно отправиться в храм, чтобы решить нашу проблему.
— В храм? Зачем?
Для подтверждения помолвки визит в храм не требуется.
— Поскольку я не смог воспитать Джен достойной девушкой, я возьму ответственность на себя и расторгну помолвку от своего имени. Гнев Близнецов-Ветров вас не коснётся.
Вот как?
Я стискиваю пальцы в кулак. Вроде бы господин Рат прав, но у меня перед глазами Дженсен за штурвалом. Язык не поворачивается называть её недостойной.
— Губернатор, вы преувеличиваете, — цежу я. — Хотя исчезновение вашей дочери не удалось скрыть, мы представим всё так, будто она сбежала в храм. Я уже отдал распоряжения, так что репутация вашей дочери не пострадает, и я не вижу причин отказываться от нашего союза.
— Князь… Признаться, я не совсем вас понимаю. Для вас брак с Дженсен всегда был нежеланным, а сейчас Джен показала, что она не будет для вас… верной супругой, которой вы сможете доверять.
Чушь.
Я уже доверяю, если то, что я испытываю, можно назвать доверием. С одной стороны, я не сомневаюсь, что Джен легко упорхнёт и отправится на поиски приключений, не заботясь о своей и моей репутации. С другой стороны, в трудную минуту встанет рядом со мной, возьмёт на себя часть проблем. Я ни в коем случае не собираюсь сваливать не неё свои обязанности, скорее уж мирюсь с неизбежностью — Джен, если решит, сама влезет в мои дела и таки возьмётся рулить.
Что касается супружеской верности, то я могу быть спокоен. Если Дженсен выберет меня, то столичным проходимцам не на что рассчитывать. Соблазнить её может только очередной парусник.
— Рик, упомянутый в письме, Дженсен не возлюбленный. Их отношения скорее… братско-сестринские. Я не стану препятствовать.
Демоны, я не знаю, как объяснить отношения с кораблём, не упоминая его деревянность! К “Рикардо” я действительно больше не… ревную.
— Князь?
— Я намерен подтвердить помолвку. Я бы сделал это прямо сейчас, но Дженсен согласилась вернуться при условии, что до конца дня она может не опасаться, что я её окольцую. Губернатор, отмените вы помолвку или нет, не имеет значение. Слово было дано в храме, и ваш отказ ничего не будет значить, я всё равно подтвержу свои обязательства.
Наверное, я наговорил лишнего, потому что губернатор смотрит на меня так, словно сомневается в моём душевном здравии. Неужели в его глазах я действительно похож на безумца?
Впрочем, я действительно сошёл с ума, раз женюсь на Дженсен.
— Но зачем? Князь Авей, я категорически не понимаю ваших намерений.
И что сказать?
Нас прерывает лакей, он вносит бутылку вина, бокалы и, получив одобрение губернатора, разливает. Я, как гость, первым беру бокал, делаю пробный глоток и одобрительно киваю, хотя вино как вино, неплохое, но самое обычное. Лакей ставит бутылку на стол, дожидается разрешения губернатора и, поклонившись, оставляет нас.
Я поднимаю бокал, но пить не тороплюсь.
Господин Рат тоже пробует вино.
Повисает нехорошее молчание.
— Ваша дочь мне понравилась. Дженсен особенная, с интересным характером, а её побег не такая уж и глупость, ведь она заставила меня услышать её мнение.
— Джен против брака с вами.
— Не совсем так, господин Рат, — хмыкаю я. — Дженсен не против меня, она против брака с незнакомцем, поэтому я готов отложить свадьбу. Пусть Дженсен приедет в столицу. Познакомиться с высшим светом ей в любом случае будет полезно. Уверен, что со временем она ко мне привыкнет, и перестанет считать свадьбу личной катастрофой.
— Простите, князь, но Джен слишком религиозна. Столица не для неё.
— В столице тоже есть храмы, господин Рат. Впрочем, я предлагаю завтра узнать мнение самой Дженсен, — улыбаюсь я.
Да, я играю нечестно, ведь Джен заранее пообещала принять моё предложение. Правда, условие выставила, но это мелочи. Уж что-что, а как её завтра окольцевать, я придумаю. Если только господин Рат не встанет стеной. От меня он явно не в восторге.
Я допиваю вино и отставляю бокал.
— Ещё, князь? — незамедлительно предлагает господин Рат.
— Не стоит.
— Значит, вы твёрдо намерены жениться на Джен… Что же, надеюсь, выши слова не окажутся пророческими, князь.
— Вы о чём, господин Рат?
— Вы предложили пустить слух, будто Джен сбежала не к мужчине, а в храм. Джен очень религиозна, и я опасаюсь, что она действительно может отказаться от всего мирского. По закону она будет оставаться вашей супругой, и развестись вы не сможете.
Из Джен жрица, как из меня скоморох.
— Боюсь, вы плохо знаете свою дочь, господин губернатор. Джен обратилась к храму после перенесённой тяжёлой болезни, насколько я помню. На самом деле Джен очень жизнерадостная. Я уверен, что смена обстановки скажется на ней благотворно, и Джен найдёт новый интересы.
Уже нашла.
А я… кажется, придумал, как подтвердить помолвку.
Глава 19
Дженсен Рат
Мама послушно пьёт успокаивающий отвар мелкими глотками, а я сижу подле неё, как и полагается добродетельной дочери, и мне грустно. Я ведь успела попрощаться с домом, ощутить вкус свободы, и вдруг я снова в клетке.
