– Я слышала, что у тебя было непростое детство, – в голосе Милы звучало искреннее сочувствие. – Мне рассказывали, что у вас в семье росли еще два брата, которых помог поднять на ноги твой муж, но сейчас ты никогда их не упоминаешь. С ними все в порядке?
– У меня было трое братьев. Первый старше меня на четыре года. Его мама родила от единственного мужчины, за которым была официально замужем. Он ее бросил, когда брату не было и года, она, чтобы что-то кому-то доказать, закрутила с моим отцом, увела его из семьи, родилась я. Мой отец пил, и маму подсадил на рюмку именно он. Долго они вместе не прожили, она начала пить еще больше, скатываться все ниже и ниже, пошла по рукам. У нее сожители все время менялись. Естественно, что маленькие дети всем ее мужчинам мешали. Когда мне было семь лет, один из ее дружков выбросил меня из окна. Хорошо, что со второго этажа, а не выше. Но я все равно половину первого класса провела в больнице. Нормально учиться начала уже со второго и вот тогда-то и оказалась с Тошей за одной партой.
Лицо у нее просветлело, как было всегда, когда Калина Троекурова говорила про Антона Кедровского.
– Антон для меня стал спасением, потому что именно в это время мой старший брат сбежал из дома. Мне было восемь, ему двенадцать, и больше я никогда его не видела.
– Как? – поразилась Мила.
– Он был как волчонок. Знаешь, какие бывают мальчишки в неблагополучных семьях, когда их много бьют и обижают.
Мила представила Витю Кедровского, ощерившегося на нее. Волчонок, иначе и не скажешь.
– Он дрался, кусался, подворовывал, потому что он все время хотел есть. Мы оба все время хотели есть. Но я боялась воровать, поэтому крал он и кормил меня. А потом сбежал, и я помню, как плакала. От одиночества, а еще от того, что больше никто не приносил мне еду. Я тогда так злилась на него: он бросил меня одну. Словно предал. А через год, как он исчез, мама родила еще двоих детей. Близнецов.
– Ну, надо же, почти как у Кедровских.
– Да, просто Полина Егоровна, Тошина мама, родила Витю и Олю позже. Я в одночасье превратилась в няньку, потому что мама все время была пьяная и заботиться о детях не могла. Я их вырастила, своих братьев.
– А сейчас они где? – осторожно спросила Мила.
– В армии. Им по девятнадцать лет. Когда мама умерла, им было всего девять, а мне восемнадцать, и мне не давали оформить над ними опеку, потому что у меня не было источника дохода. И тогда я приняла предложение Сережи и вышла за него замуж, а он позволил забрать мальчишек к себе, и они жили с нами все это время, пока не закончили девятый класс и не поступили в политехнический колледж в областном центре.
– И как зовут твоих братьев, просто у тебя такое красивое и необычное имя…
– О-о-о, это отдельная история. Моя мать была помешана на том, чтобы имена ее детей были связаны с каким-нибудь деревом. Моего старшего брата она назвала Сильван – лесное дерево. Мне дала имя Калина, это и без пояснений понятно, а близнецов назвала Лавр и Острихий. Представляешь? Острихий Крылов. И иди докажи кому-нибудь из одноклассников, что это имя в переводе с греческого означает «твердое дерево». А если и объяснишь, так только хуже сделаешь.
Значит, до замужества Калина была Крыловой.
– Ладно, заболталась я с тобой, – гостья допила чай и аккуратно поставила чашку на блюдце. – Побегу я к Кедровским. Проведаю ребят да попрошу их письмо написать Тоше. Ему приятно будет. До свидания, и да, спасибо тебе за заботу еще раз.
– Не за что, ах да, – спохватилась Мила. – Калина, я совсем забыла тебе сказать, что договорилась, что Антона тоже будет защищать твой адвокат.
– С кем договорилась?
Мила замялась, не зная, как объяснить сложную ситуацию с архитектором и его тайной помощью.
– С Олегом Ивановичем Васиным, – ограничилась полуправдой она. – Он благородный человек, поэтому всегда готов помочь.
На глазах Калины появились слезы.
– Спасибо, – прижав руки к груди, Калина бросилась Миле на шею и расцеловала ее в обе щеки. Крепко-крепко. – Ты не подумай, у меня, наверное, есть деньги. Просто всеми делами всегда занимался Сережа. Мой муж. Я просто должна встретиться с его бухгалтером. Со Светланой Мещеряковой. И выяснить, что у меня с деньгами и как я могу их снять. Я возмещу Васину расходы на адвоката. До последней копеечки. Мне просто надо взять себя в руки, а то я как-то недопустимо расклеилась.
В голове у Милы щелкнуло, она явно услышала реальный щелчок, и ей показалось, что даже дымом запахло. Или серой, как положено, если ты ведьма.
– Калина, а можно я с тобой схожу к бухгалтерше? – спросила она. – Мне просто очень интересно на нее посмотреть. Можно?
– Конечно, – чуть удивленно согласилась ее гостья. – Я хотела ее попросить завтра в офис выйти, чтобы до понедельника не откладывать. Ты же можешь завтра?
– Мне даже очень удобно, потому что в рабочие дни у меня уроки. Не могу же я работу прогуливать. Ты договаривайся на завтра, а я подстроюсь в любое время. У меня весь день свободен.
До конца субботы Мила вымыла всю квартиру, наготовила еды на несколько дней, чтобы быть готовой к любым неожиданностям, перестирала и перегладила кучу белья, то есть сделала все, чтобы освободить себе воскресенье. Часа в четыре позвонили из полиции, сообщили, что завершена экспертиза найденного Милой клада, определена его историческая ценность, монеты переданы в музей, и нужно будет прийти и подписать бумагу, что с выводами и размером причитающегося ей вознаграждения, а также порядком его получения Мила ознакомлена.
– Да, хорошо. Я заеду в понедельник после работы, – согласилась она.
– И что, даже не спросите, какова стоимость клада? – хохотнул голос в трубке. – Фасон держите?
– Нет, мне как-то в голову не пришло, что вы готовы предоставить эту информацию по телефону, – спокойно среагировала Мила. – Но если это возможно, то какова?
– Тридцать шесть тысяч долларов, – в голосе неведомого собеседника прозвучало невольное уважение столь огромной для него суммой. – То есть ваша четвертая часть составляет девять тысяч.
При Милиной учительской зарплате сумма была вполне весомая, но не астрономическая. В обморок она от нее не упала, да и ожидаемого собеседником восторга не испытывала. Более того, на эти деньги у нее был свой, четко сформулированный план, которому она и собиралась следовать. Она провела в голове нехитрые расчеты. Ну да, в рамках этого плана потенциальные полмиллиона рублей или чуть больше – вполне себе достойные деньги.
– Спасибо, – искренне поблагодарила она. – В понедельник обязательно зайду, чтобы все подписать.
– Вы учтите, выплаты из бюджета поступят не быстро. Иногда, говорят, и до полутора лет ждать приходится.
Мила снова представила свой план. Полтора года были вполне себе нормальным сроком. Она заверила, что подождет, и попрощалась. В половине седьмого позвонил Савелий.
