– Нет. Ты поедешь в городскую квартиру вместе со мной и Ярой.
– Ошибаешься. Или я буду жить в доме в пустыне, или сделаю что-нибудь с собой.
– Не смей даже вслух произносить, – цедит он сквозь зубы. – Это грех.
– В твоей вере, а я, как ты помнишь, ее не принимала. Атеистам позволено все, прикинь? – задираю подбородок и смотрю на него с вызовом. – Я не буду жить в твоей квартире. Не буду жить с ней! – киваю на Яру, которая исподтишка с интересом рассматривает нас. – А вообще, кстати, мы могли бы устроить тройничок. Как тебе идея?
– Развратная, вульгарная девка, – шипит он.
– Если не хочешь сюрпризов от этой девки, отвези меня в пустыню.
– Тебе там будет одиноко, – склонив голову набок, говорит он, слегка прищурившись.
– По крайней мере, я не буду чувствовать себя там… – осекаюсь, понимая, что едва не выдала свой самый отвратительный секрет. Чуть не показала свою слабость. – Просто отвези меня туда.
– Нет! – резко высекает он и, развернувшись, возвращается к брату.
Мне хочется топать ногами и кричать, чтобы меня отвезли туда, куда я прошу. Но решаю благоразумно молчать. Что ж, он сам сделал этот выбор, теперь пускай пеняет на себя.
Машина Омара паркуется на подземной стоянке ближе к полуночи. Разговоры в семье Аль Мансури, как оказалось, – это любимый вид развлечения. Ко времени, когда мы попадаем в квартиру, я уже настолько вымотана, что хочу только принять душ и улечься на кровати, зарывшись в одеяло.
– Яра, доброй ночи, – желает Омар ласковым голосом, а мне хочется замахнуться и выбить ему челюсть. Понятное дело, что, даже если я как следует ударю его, никаких серьезных увечий не нанесу, но как же хочется выплеснуть на него свою ярость!
– Доброй ночи, – негромко отвечает его жена и, бросив на меня последний взгляд из-под длинных ресниц, удаляется по коридору.
– Пойдем, покажу тебе квартиру, – предлагает мне Омар, взяв под локоть, но я вырываю его из хватки.
– Мне достаточно моей комнаты. У меня же будет отдельная, надеюсь? Потому что спать с тобой в одной постели я не намерена.
– Я тебя и не приглашал в свою постель, – отрезает он, а желание ударить его во мне усиливается. Слишком много самомнения в этом засранце.
Омар идет по широкому коридору, из которого слева и справа двери ведут в разные комнаты. Моя спальня находится почти в самом конце. Омар толкает дверь, включает свет и ставит у порога мой чемодан. Сам в комнату не заходит, но пропускает меня. Войдя, окидываю взглядом просторное помещение с двумя дверями, широкой кроватью, туалетным столиком и комодом. В углу стоит небольшой письменный стол с шикарным мягким креслом. Вся дальняя стена занавешена тяжелой изумрудной шторой. Я оборачиваюсь и, мстительно прищурившись, захлопываю дверь перед носом Омара.
Медленно прохожусь по комнате, открываю двери, ведущие в гардероб и ванную, выдвигаю ящики комода, туалетного столика. Повсюду пусто, только в ванной стоят баночки, тюбики и коробочки со средствами по уходу за собой. Внезапно волнение, копившееся во мне весь день, наваливается тяжелым грузом на мои плечи, и я оседаю на прохладный кафель, упираясь спиной в тумбочку под раковиной.
Слез нет. Истерики тоже. Разве что внутренняя, которая разрывает и выжигает внутри все живое. Я до последнего надеялась на то, что он согласится увезти меня в дом в пустыне. Высадит у дома свою первую жену, а потом повезет меня по барханам туда, где я была бы одна. Где наверняка мне было бы спокойнее.
Заставив себя подняться с пола, сбрасываю бесконечные слои местной одежды и ступаю под душ. Вода немного облегчает мое состояние. Как всегда, поднимает настроение и помогает мне справиться с кризисом. Адская боль, выедающая внутренности, понемногу отступает, оставляя по себе только усталость.
Я плохо помню, как доползаю до кровати, а то, как смывала пену зубной пасты, вообще прошло мимо меня. Обессиленно опускаюсь на белоснежные простыни, заворачиваюсь в одеяло, как в кокон, и закрываю глаза. В комнате холодно, и по-хорошему стоило бы немного уменьшить поток воздуха на кондиционере, но нет сил даже искать пульт.
Наконец я проваливаюсь в глубокий сон с сюрреалистическими сновидениями. Я беременна, но моего ребенка почему-то рожает Яра. А роды принимает Омар. Он кричит на меня, чтобы я тужилась, но рожает все равно его первая – или как они ее тут называют старшая – жена. Когда Омар берет на руки ребенка, он улыбается и уносит его, а на мои просьбы дать мне малыша, не реагирует. Я плачу во сне, умоляя отдать мне сына, но он непреклонен.
Просыпаюсь от того, что рыдаю. Мне так обидно, что у меня забрали ребенка, что, кажется, мир вокруг почернел. В комнате темно, хоть я помню, что оставляла ночник, когда ложилась спать. Сажусь и обвожу взглядом кромешную тьму. Рассеянно глажу живот и моргаю, пытаясь убедить себя, что это всего лишь сон, не имеющий ничего общего с реальностью. Они ведь не могут отобрать у меня ребенка?
Встаю, завернувшись в одеяло, потому что в комнате по-прежнему холодно. Включаю ночник и отыскиваю на стене за шторой панель управления кондиционером. Здесь еще куча всяких кнопок, но я, включив и выключив свет, открыв шторы и включив синюю подсветку под кроватью, наконец нахожу нужные кнопки и уменьшаю поток воздуха. Только теперь, когда шторы открыты, я не могу сдвинуться с места. Смотрю на миллионы городских огней, которые светят разными цветами, очерчивая контуры зданий. Мы в пентхаусе, который находится так высоко, что, будь здесь ирландский климат, я видела бы только облака.
Панорамное окно во всю стену делает комнату невероятно впечатляющей. И пусть это место мне ненавистно, я не могу отрицать его красоту. Сажусь у самого окна, прижимаясь плечом к стеклу, и наблюдаю за тем, как постепенно светлеет небо, как поднимается солнце. Не знаю, в какой момент снова засыпаю, помню только городской пейзаж, который последним зафиксировала моя память ровно за мгновение до того, как я проваливаюсь в сон.
Глава 30
Просыпаюсь с твердым намерением в ближайшее время переехать в дом Омара в пустыне. Звонит мама, я рассказываю ей, как мне хорошо, чтобы не расстраивать. Заверяю, что меня совсем не беспокоит наличие старшей жены у Омара, потому что между нами нет чувств. Себе так складно врать не получается, но я обязательно научусь.
Раскрыв чемодан, перебираю свои вещи в поисках наряда, который откроет сезон бунтов в отдельно взятой квартире сына шейха. Я ведь вижу, как Омар смотрит на меня: жадно, с вожделением. А, значит, на эту мозоль и давить буду.
Выбираю трусики, задняя часть которых – сплошное кружево. Не стану пока пугать Яру полностью кружевным комплектом, стоит, наверное, немного пощадить ее психику. Сверху надеваю майку, едва прикрывающую пупок. Взбиваю распущенные волосы, щипаю щеки, чтобы придать им румянец, и выхожу из спальни.
В квартире тишина, слышны только негромкие звуки со стороны гостиной. В целом планировка очень простая, так что заблудиться здесь будет сложно, и я иду на поиски кухни. Мысль о завтраке заставляет желудок урчать. Вообще с этой беременностью у меня усилился голод. Я постоянно хочу есть и, что странно, местные сладости, от которых раньше воротило, теперь кажутся мне особенно вкусными.
