– Пусти! Ты вывихнешь мне руку! – начинаю вопить и вырываться.
– Не вывихну, я едва тебя касаюсь, – цедит он сквозь зубы. – Прекрати этот цирк.
– Пусти! Мне больно! Я беременна, меня нельзя обижать!
Он резко отдергивает руку и смотрит на меня, ка на умалишенную.
– Я начинаю подумывать показать тебя не только женскому врачу, а еще и мозги твои проверить.
– Свои проверь, неандерталец! – рявкаю я и, обогнав его, несусь в свою комнату.
Омар не дает захлопнуть дверь. Выставляет вперед ладонь, и, толкнув полотно, входит за мной в комнату.
– Выйди! Я буду одеваться!
– А чего ты стесняешься? Тебе ведь не было стыдно заявиться на кухню в одном белье. Голой я тебя уже видел. Больше, подозреваю, тебе скрывать нечего.
Я со злостью срываю с себя футболку и с удовлетворением наблюдаю, как челюсти Омара снова плотно сжимаются. Он обводит мое тело взглядом, а потом возвращается к глазам. Невозможно передать словами то, что бушует в его темных омутах. Там страсть, вожделение, ярость. Между ног разливается тепло, и мне приходится немного плотнее сжать бедра, чтобы хоть чуть-чуть облегчить возбуждение, накатившее на меня горячей волной. Нельзя показывать Омару, как он на меня воздействует, иначе я лично вручу ему кнопку моего настроения.
Разворачиваюсь и иду к чемодану.
– Надень то, что в шкафу, – говорит он слегка севшим голосом, а мне приходится прикусить губу, чтобы не выдать улыбкой свой триумф. С другой стороны, если он будет меня хотеть, есть шанс, что захочет оставить меня рядом. А это мне совсем ни к чему.
– Даже не подумаю.
– Ниса! – рявкает он и через секунду оказывается за моей спиной. Мы оба смотрим в огромные зеркальные двери гардероба. Сжигаем друг друга взглядами, трахаем. Но не прикасаемся. Я чувствую спиной жар его тела, слышу частое дыхание, которое овевает мое обнаженное плечо. Мое сердце разгоняется и часто-часто тарахтит о ребра. – Я знаю, что ты делаешь.
– И что же я делаю?
– Ты провоцируешь меня, – тише отвечает он, а у меня от его тона волоски на затылке становятся дыбом.
– Глупости, – хрипло отзываюсь я.
– Ты хочешь, чтобы я увез тебя в дом в пустыне. Или чтобы я трахнул тебя. Ты хочешь секса, Ниса?
Да, пожалуйста! Много-много секса!
– Нет, – отвечаю, насколько могу твердо.
– Ты останешься рядом со мной. Теперь ты моя жена. И, пускай наш брак не освящен улемом, он все равно официальный. Так что смирись и привыкай.
– А ты не думал о том, что своим поведением вредишь ребенку? Или ты считаешь, что пока живот не вырос и на мне нет явного свидетельства, что я в положении, то и ребенок не настолько реален? Для тебя это все игра, Омар? – поворачиваюсь лицом к нему. Мы замираем всего в нескольких жалких сантиметрах друг от друга. Тяжело дышащие, переполненные жаждой, злые и нуждающиеся.
– Перестань вести себя, как незрелый подросток, и осмотрись вокруг. Тебе была выделена самая большая и комфортная спальня. Вся прислуга удалена на неделю, чтобы ты могла привыкнуть к новым обстоятельствам. Кухарка приходит до рассвета, чтобы принести готовую еду, пока ты еще спишь. Я везу тебя к лучшему врачу в городе. Блюдо со сладостями, на которые ты набросилась, было приготовлено Ярой вечером после нашего возвращения, чтобы с утра ты могла полакомиться. Представь себе, вчера за ужином она заметила, как ты на них налегаешь, и хотела облегчить твое пребывание здесь.
– А ты? – спросила я, чувствуя, как весь мой запал проходит, и отчего-то хочется плакать.
– А что я?
– Как ты собираешься облегчить мое пребывание?
– Я создаю тебе все необходимые условия.
Я медленно качаю головой.
– Ты все ухудшаешь, Омар, – говорю тихо. – Ты все портишь.
– Как?
Отступаю в сторону и, распахнув двери гардероба, влетаю туда. Хватаю первое попавшееся платье и бегу назад к кровати.
– Ниса, – зовет меня Омар.
– Просто выйди! Дай мне одеться. Я буду у выхода через пять минут. Мне надо побыть одной.
– Ниса!
– Омар, выйди! – истерично выкрикиваю я, выдергивая из чемодана бюстгальтер. – Оставь меня одну на пять минут!
Он колеблется еще несколько секунд, а потом покидает мою комнату, хлопнув дверью. Поднимаю голову, моргаю и дышу, чтобы не расплакаться. Чертовы гормоны! Такой плаксивой я никогда не была, как сейчас. В сущности, ничего такого он мне не сказал. Но Яра, которую я так люто ненавидела, оказывается, святая душа. Сладости она приготовила! Она ведь не для меня это сделала, для него! Чтобы показать ему, что, в отличие от меня, она благоразумная и мудрая. А я истеричка, устраивающая концерты на пустом месте.
Как только приступ жалости к себе понемногу отступает, я одеваюсь. Надеваю бюстгальтер, проскальзываю в длинное платье из приятной ткани, хватаю подходящий к ней платок. Несколько секунд кручу его в руке, понимая, что с непокрытой головой все равно не выйду из дома. А так, по крайней мере, я сама его выбрала.
Меня угнетает сложившаяся ситуация. Настолько, что я ловлю себя на мысли, что уже несколько дней не рисовала, и меня не тянет. Это очень странно, потому что последние лет пять я рисую постоянно, каждый день. А сейчас… Что мне рисовать? Свой гнев? Омара? Огни большого города? Осознаю, что прямо сейчас я бы с радостью оказалась в пустыне. В прохладной комнате напротив панорамного окна. Я бы могла бесконечно смотреть на то, как движутся барханы, и не устать от этого зрелища. Вот что могло бы вернуть мне вдохновение и подарить спокойствие.
Выхожу из комнаты и двигаюсь к выходу из квартиры, где у двери меня уже ждет Омар. Но за пару шагов до него внизу живота появляется резкая боль, и я складываюсь пополам.
Глава 32
– Ниса! – Омар бросается ко мне и подхватывает, не давая упасть. Медленно спазм отступает. – Что такое? – встревоженно спрашивает он, когда я начинаю понемногу выпрямляться. Дышу глубоко и тяжело, боясь, что изменение положения вернет неприятные ощущения.
– Не знаю. Резко стало больно.
– Где? Живот?
– Мгм.
– Быстро едем к врачу.
Он бросает взгляд на мои ноги, на которые я натянула кеды, проигнорировав босоножки, которые мне оставили в гардеробе. Они были красивые, бесспорно, но мне показалось, что ни одна пара совершенно не вяжется с выбранным мной нарядом.
Омар подхватывает меня на руки так, словно я ни грамма не вешу, локтем нажимает кнопку лифта и стоит так. Не удержавшись, я кладу голову на его грудь и слышу, как быстро колотится его сердце. Неужели он так волнуется обо мне? Хотя нельзя обольщаться. Омар, скорее всего, беспокоится о наследнике, которого я ношу под сердцем.
