– Замёрзла!
– В тюрьме была, бедная!
– Что она там делала?
– Принцесса нашлась! – вот этот мужской крик перекрыл остальные шепотки.
И дальше все тоже почему-то на крик перешли:
– Нужен горви Туэйт! Срочно!
– Сообщите её величеству!
И ещё много чего похожего, к чему я просто перестала прислушиваться, краем сознания отслеживая наше быстрое перемещение.
Знакомая часть дворца, моя наполненная людьми гостиная, спальня, поворот в умывальную… Войти в комнату Йоргену не позволила смутно знакомая фигура в голубом платье.
– Только через мой труп, – прошипела Арими.
– С удовольствием, – с не меньшей ненавистью отвечал вынужденный остановиться риян.
Но, к счастью, сделать он ничего не успел, потому что вслед за нами в спальню ворвались и остальные, и приблизившаяся Тори протянула ко мне руки с умоляющим:
– Отдайте её мне, риян Йорген, отдайте же скорее!
Он и не пошевелился. Подозреваю, он мог бы и открыто послать мою служанку, но тут все шепотки и назревающие споры оборвал повелительный гневный голос её величества:
– Передай принцессу слугам, Агвид, и расскажи нам, где тебе удалось её отыскать?
Ярость! Сомневаюсь, что остальные разглядели хоть намёк на неё, но я была прямо на руках у рияна и отчётливо, всем телом ощутила охватившую его ярость!
Мелькнула мысль, что это он так на королеву отреагировал… мелькнула и пропала.
– Конечно, – с трудом выдавил из себя разъярённый маг.
С ещё большим трудом, попросту заставляя себя шевелиться, ослабил хватку и передал меня с рук на руки перепуганной Тори. Моя служанка оказалась на удивление сильной, сжала крепко и бережно и без труда поспешила в умывальную. Арими посторонилась, пропуская, а затем снова встала так, чтобы больше никто вслед за нами не вошёл.
– Что же случилось? – едва мы остались одни, срывающимся шепотом вопросила Тори.
Я не ответила, прислушиваясь к голосам из спальни.
– Как она оказалась в тюрьме? – голос королевы вымораживал не хуже камеры.
– Выясню, – Йорген едва сдерживался.
Моя верная помощница осторожно, практически без звуков опустила меня прямо в одежде в наполненную прохладной водой ванную. Какое блаженство!
– О, я уже выяснила, – продолжился разговор на грани в моей спальне. – По крайней мере, как Аллисан оказалась в той части дворца.
Она не произнесла обвинения открыто, но её тон всё сделал сам. И даже те, кто не знал деталей и подробностей, даже им стало очевидно если не всё, то многое.
– Ах! – Тори практически беззвучно вскричала, тут же зажала рот ладонями и в ужасе посмотрела на меня сверху вниз. – Али… неужели он?..
Не договорила. То ли не посмела, то ли сил не хватило, но служанка оборвала саму себя, со смесью ужаса и сожаления на меня взирая.
– Вы в чём-то обвиняете меня, ваше величество? – не знаю, как у Йоргена духу хватило рот открыть.
Я бы вот не посмела.
– В мой кабинет! – прошипела взбешённая королева.
Шорох ткани, яростный стук удаляющихся каблучков и общий напряжённый выдох, когда эти двое удалились.
Открылась дверь, на пороге возникла Арими. По её лицу было сложно понять, о чём думает девушка и что крутится у неё в голове, но в итоге она задала лишь один звенящий вопрос:
– Он причинил тебе вред?
Вздрогнула я против воли, поёжилась, сжимаясь в воде, и коротко отрицательно качнула головой.
Арими не отреагировала, осталась стоять на месте неестественно прямой и отстранённой.
Но через несколько мгновений всё же чуть поджала губы, вздрогнула ресничками и… приговором для нас всех прозвучало её лишённое эмоций:
– Причинит.
* * *
Дворец гудел до самого утра.
О случившемся пересказывали без устали, от одного любопытного к другому, и всё дальше и дальше. И хуже. Так к вечеру все уже были убеждены в том, что риян Йорген спас не просто замёрзшую меня, но я ещё и вся в крови почему-то была, и кости сломаны, и горестно выла так, что стены замка дрожали.
Хотя как бы… я ни звука не издала, но то знала я, а всем остальным было глубоко наплевать.
Горви Туэйт появился практически сразу после ухода её величества, внимательно меня оглядел, ощупал и все дальнейшие процедуры отогрева проводил сам. Сам воду нагревал, сам какие-то согревающие настойки прямо в умывальной комнате смешивал и заставлял меня всё это пить. Но я не жаловалась, тем более что и правда помогло.
Правда, в сон клонило безжалостно, так что я сразу и уснула, едва голова подушки коснулась.
А сквозь сон услышала приглушённые голоса, явно не придворным принадлежащие.
– Ой, что-то будет. Чует моё сердце неспокойное, теперь точно что-то будет.
– Видели взгляд рияна-то? Он с нашей принцессы глаз не сводил, и смотрел так, словно сожрать хотел…
– У него и клыки имеются, – горячо, но всё ещё тихо вставил третий голос.
– А я вам давно говорила, – зашептала первая, – не всё с этим мужиком чисто да гладко. Давно он на нашу принцессу смотрит взглядом этим голодным и жадным, всюду глазами за ней следует.
– Теперь вот и не только глазами следовать взялся…
Повисла тишина. Глубокая, печальная, сожалеющая.
Три дамы бы ещё посожалели, но тут кто-то из них пискнул:
– Тори идёт!
И прозвучали три почти одновременных хлопка, сигнализирующих, должно быть, о скором бегстве сплетниц.
Через несколько секунд и в самом деле едва слышно приоткрылась дверь, приблизились к постели невесомые шаги, прохладная ладонь коснулась моей щеки, лба, губ… Вот с губами напрягло.
Не говоря ни слова, она постояла так какое-то время, а после ушла к стене, там устроилась в чуть скрипнувшем кресле и приготовилась ждать моего пробуждения.
А я почему-то вместо того, чтобы проснуться, уплыла куда-то далеко, в ужасно странный, неспокойный сон.
Который, кажется, и сном толком не был.
Я оказалась в просторном кабинете, который на первый взгляд больше походил на библиотеку. В разы больше той, в которую водили меня, здесь друг за другом в две линии тянулось порядка десяти стеллажей, плотно заставленных самыми разнообразными книгами. А у самого окна – стол. Тяжёлый, добротный, благородно сверкающий полировочным покрытием в свете стоящих на столе свечей. Почему здесь не использовали традиционное стенное освещение?
На столе царил порядок, как и во всём кабинете. Ровные стопки документации, перья в подставке, закрытая чернильница, какая-то чуть мерцающая, по контуру украшенная странными письменами доска, дымящийся шар, висящий на подставке кулон-бутылочка с жёлтой сверкающей жидкостью внутри.
