Для литературного мира и поклонников творчества мисс Руни новость стала сюрпризом. После публикации «Ястреба» автор заявила, что намеревается сделать перерыв. На вопрос о решении мисс Руни мисс Флэтчер ответила, что «была так же удивлена, как и все остальные».
Мисс Руни отказалась дать комментарий для этой статьи.
Дневник Лоры Риччи
12 февраля, 2018Последние две недели были абсолютно выматывающими.
Я умираю от нетерпения.
Буквально умираю.
Кэт сказала, что пошлет рассказ Марго Флэтчер (ее литературному агенту), но сперва она хочет созвониться с ней, чтобы ускорить процесс и ввести в курс дела, а не присылать историю без всякого предупреждения.
Мы надеялись сделать это уже несколько недель назад, но выяснилось, что Марго ужасно загружена, и связаться с ней получится не раньше завтрашнего утра. Так что мы просто ждали, и ждали, и ждали, я уже умираю от нетерпения.
Кэт хотя бы может отвлечься на работу, а мне что делать? Я застряла тут, в люксе, силясь написать еще один рассказ.
Хорошая новость в том, что теперь, когда я нашла тот самый рассказ, давление уменьшилось, и разрабатывать идеи и писать мне стало гораздо легче. Мы уже нашли ту историю, которая должна принести нам литературную славу и богатство, так что остальные могут быть просто хорошими или даже неплохими – им необязательно быть невероятными. Я написала еще два по-настоящему увлекательных рассказа, отредактировала и доработала их. Как знать, может, однажды они войдут в сборник.
от: Кэт Вольф
Кому: Марго Флэтчер
копия: Лора Риччи
тема: Рассказ
дата: 13 февраля, 2018
Марго,
высылаю рассказ «Наездница», о котором мы
говорили. Я надеюсь, что он сможет быть
опубликован в одном из самых авторитетных изданий,
например, в «Нью-Йоркере».
С нетерпением жду твоего мнения,
Кэт Вольф
Вложения: НАЕЗДНИЦА. docx
Дневник Лоры Риччи
17 февраля, 2018Кэт в отъезде уже два месяца.
Как ни странно, оказалось, что иметь весь люкс в своем полном распоряжении в будние дни очень даже приятно. Я практически никуда не хожу и не покидаю отель, только в выходные, когда Кэт прилетает из Сан-Франциско, тогда я стараюсь предоставить ей возможность побыть в номере одной.
На этой неделе Кэт отправила рассказ своему агенту. Неизвестность сводит меня с ума. Сложно думать о чем-либо, когда ты ждешь вердикта: удалось ли тебе создать рассказ, который может изменить всю твою жизнь. И я не знаю, в чем дело – в тревожности, скуке или потребности чем-то себя занять, – но вчера утром я рылась в вещах Кэт. Мне, наверное, не следовало так поступать, и я немного волнуюсь из-за того, что сделала, но, честно говоря, меня больше смущает то, что я нашла.
Все началось с полок в гостиной. Я стояла посреди комнаты и в миллионный раз перечитывала меню, размышляя, что бы мне заказать на ланч, когда я огляделась вокруг и неожиданно осознала: ведь я понятия не имею, что в этих шкафах. И чем больше я об этом думала, тем настойчивее задавалась вопросом, почему я не заглянула в них раньше. А затем, прежде чем я успела себя остановить, я уже открывала один за другим полки в верхнем ряду. Там было мало интересного – стаканы, тарелки и т. д. – так что я перешла к нижним полкам и ящикам, в которых оказались кипы бумаг. Ничего увлекательного.
Я убрала все назад как можно аккуратнее и направилась в свою комнату. Пока я поднималась по лестнице, до меня дошло, что я ни разу не была в комнате Кэт. Ни единого. Она очень ценит личное пространство и всегда держит дверь запертой. Я не могла перестать думать, что же там, и любопытство взяло надо мной верх: я и не заметила, как начала спускаться по ступеням обратно, потом открыла дверь и сделала шаг внутрь.
Я не очень удивилась, обнаружив, что комната почти идентична моей спальне: та же мебель, такая же ванная комната, позолота повсюду. Я открыла комод. Там не было ничего интересного, но, закрывая нижний ящик, услышала, как что-то перекатывается внутри и ударяется о стенку. Подсунув руку под сложенные стопками свитеры, я шарила, пока не нащупала то, что производило звук: связку ключей.
На мгновение я замерла. «Что, черт возьми, ты делаешь, Лора?» Я чуть было не развернулась и не вышла из комнаты. Но в голове у меня зазвучал тоненький голосок, подначивавший меня продолжать, уверявший, что на моем месте она сделала бы то же самое – непременно покопалась бы в моих вещах, будь у нее такая возможность. (Сейчас, когда я пишу об этом, да, я вижу, что просто искала себе оправдание, и да, корю себя, но…)
Я решила еще пару минут поупорствовать и оглядела комнату, однако не увидела ничего, что отпиралось бы ключом. У окна стоял рейл с одеждой, похожий на те, что были в гардеробе ELLE. Тут ключ без надобности. Для прикроватных столиков тоже ключи были не нужны, как и для комода с одеждой или чего бы то ни было в ванной. Я вернулась в гостиную. Ничего. Поднялась в свою комнату. Тоже ничего. Может быть, это ключи от чего-нибудь вне номера – камеры хранения, например? Шкафа или сейфа где-то в другой части отеля?
Я снова спустилась вниз, уже готовая сдаться и вернуть ключи на место, когда вдруг увидела их – увидела то, что искала. В конце коридора, сбоку от двери был ряд кладовок. На каждой из них был замок. Я подошла к одной и присмотрелась к замку. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, какой ключ подойдет.
Мое сердце колотилось как бешеное. Теперь тоненький голосок в моей голове вопил: «Почему ты это делаешь? Кэт всегда была так добра к тебе – почему ты хочешь предать ее доверие?»
Я вставила ключ в замочную скважину, затем снова достала его. Но что если Кэт узнает, что я рылась в ее вещах?
А потом я вспомнила, как она не предупредила меня о приезде отца и не написала мне ни одного сообщения в ответ. Я вспомнила ту женщину на вечеринке в честь Хэллоуина, вспомнила о навязчивом желании Кэт прятать меня от сотрудников отеля и тот факт, что я до сих пор, по сути, работала даром.
Я опять вставила ключ в замочную скважину, повернула его и открыла дверь.
Внутри были бесконечные ряды париков. Я не преувеличиваю, говоря, что их там было, должно быть, штук пятьдесят. Некоторые с короткими стрижками, другие с длинными волосами, всех цветов, текстур и стилей. Парики с седыми вихрами, словно созданные для семидесятилетних стариков, и парики кислотных цветов, которые подошли бы для костюмированных вечеринок. Я ни разу не видела, чтобы Кэт носила какой-нибудь из них. Зачем ей столько? Это не имело – и все еще не имеет – никакого смысла. А затем мой взгляд упал на один из париков, который выглядел очень знакомым. Он был со светлыми волосами – такими же светлыми, как ее собственные – по плечи (чуть короче, чем у нее сейчас), уложенными легкой волной, которая почему-то вызвала у меня ощущение déjà vu. Я не могла избавиться от впечатления, что уже видела его.
