Когда я добралась до офиса «Флетчер энд Росс», ассистент Марго предложил мне присесть и подождать. Я сидела там, казалось, целую вечность, думая о книге и прокручивая в голове спич о том, что я настоящий автор «Наездницы». Пока я ждала, ассистент попытался развлечь меня ненавязчивой беседой, но я была слишком напряжена, чтобы болтать, и могла выдавить из себя лишь односложные ответы.
Наконец дверь кабинета Марго открылась. В дверном проеме появилась высокая и совершенно сногсшибательная женщина, которая выглядела как персонаж, которого в кино могла бы сыграть Кейт Бланшетт.
– Лора? – обратилась она ко мне с насыщенным теплым британским акцентом.
Я кивнула, поднялась с места и заспешила к ней.
– Мисс Флетчер, – сказала я, пожав ей руку, – очень рада наконец познакомиться с вами.
– Зовите меня Марго, пожалуйста, – сказала она, пропуская меня в кабинет.
Пока мы шли к ее столу, она посмотрела на меня и на миг остановилась.
– Мы с вами раньше не встречались?
Я покачала головой.
– Нет, не думаю, – сказала я.
Конечно, мы не встречались, – если бы встречались, я бы попыталась заполучить ее в свои агенты (и, вероятно, попутно выставила бы себя полной идиоткой).
– У вас есть братья или сестры?
– Нет, я единственный ребенок в семье.
Она задумалась на секунду.
– Странно, – проговорила она.
– Что именно?
– О, да так… ничего. Я почти не спала. Все эти ужасные, ужасные новости о Кэт. И Дафне…
Ее взгляд переместился на стену кабинета, где в рамах висели гигантские репродукции обложек книг Дафны Руни: «Уит. Дафна Руни», «Ястреб. Дафна Руни» и «Бархатцы. Дафна Руни».
– А что случилось с Дафной? – спросила я озадаченно.
– В ФБР сказали… – начала она, но осеклась. – Неважно.
Она подошла к письменному столу – к одному из тех огромных деревянных столов с десятком ящиков – и села. Я опустилась в одно из кресел напротив стола и сразу перескочила на монолог, который неоднократно прорепетировала в голове.
– Мисс Флетчер – Марго – мне ужасно жаль, что пришлось написать вам вот так, внезапно. Я даже не знаю, с чего начать, чтобы убедить вас, что я говорю правду, но я вот тут принесла папку полную доказательств. Я работала в качестве писателя-призрака Кэт…
– С прошлой осени, – перебила она меня. – Я знаю, знаю. Послушайте, когда я начала работать с Кэт, она не могла писать. Она была представительной и милой и имела такой коммерчески удачный имидж, но ее писательские навыки нуждались в весьма серьезном совершенствовании. Я действительно не видела для нее будущего в литературе, если только она не найдет писателя-призрака, я так ей и сказала. И вот в один прекрасный день она появилась с кое-какими своими текстами – это было то ли в августе, то ли в сентябре, кажется, – и я сразу поняла, что она не сама это написала. Она не хотела мне говорить, кто для нее пишет, и мы какое-то время из-за этого спорили, но, откровенно говоря, журналам было на это наплевать и издателям не было до этого дела, а я не собиралась давать ответы на вопросы, которые никто не задавал. Огромная ошибка, конечно, когда я думаю об этом задним числом, ошибка, о которой я буду сожалеть многие годы, но суть в том, дорогая, что я вам верю.
Она сделала глубокий вдох и продолжила.
– Послушайте, я уже уладила все с «Пингвин Пресс». Они отказались от книги и аннулировали контракт. Между нами говоря, они, похоже, испытали облегчение, что вышли сухими из воды. Есть некоторые юридические сложности из-за аванса, но вам о них беспокоиться нечего – все эти проблемы исключительно между ними и Кэт. Важно здесь то, что вы в праве предложить эти истории любому другому издательству. Я совершенно уверена, что мы сможем это устроить, и быстро. Я уже говорила с редактором «Харпер Коллинз» – вы будете от него в восторге. Он с большим интересом отреагировал на возможность прочитать сборник, и я думаю, он предложит нам сделку.
Я не могла поверить тому, что слышала.
– Вы серьезно? Это… это потрясающе!
– Да, да, это совершенно замечательно. И я счастлива, что вы так рады. Но есть одна небольшая деталь, которую мы с ним обсуждали.
– Какая же?
– Послушайте, дорогая, мы обе знаем, что сборник чудесный и всем он понравится, но неприятный момент в том, что никто вас не знает. У вас нет своей аудитории, а это значит, что привлечь к вам внимание читателей будет делом непростым. Если говорить прямо, сборник рассказов сам по себе не слишком привлекательная перспектива для «Харпер Коллинз».
– Оу, – отозвалась я.
Трудно было скрыть мое разочарование.
– Правда в том, что читатели хотят Кэт Вольф. Публика просто околдована ею, и она хочет знать больше. Кто эта женщина? Как ей удалось всех обмануть? Каково это, быть частью ее мира?
– Ясно, – сказала я осторожно, не до конца понимая, к чему она клонит.
– Я думаю, если бы мы пошли в «Харпер Коллинз» и сказали, что можем предложить сборник и мемуары о том времени, которое вы провели с Кэт Вольф, то сделка была бы у нас в кармане. Они опубликуют ваши мемуары, у вас появится собственная аудитория, и после этого мы сможем выпустить и ваши рассказы.
Я, должно быть, надолго погрузилась в молчание, потому что я услышала, как Марго откашлялась и спросила:
– Лора? Вам интересна эта идея?
– То есть мы продадим две книги?
– Да.
– И они выйдут под моим именем?
– Да.
– Я не буду писателем-призраком?
– Конечно, не будете.
Я с облегчением улыбнулась.
– Да, – выдохнула я. – Я согласна.
Она сказала, что следующим шагом будет составить короткое предложение для издательства по поводу моих мемуаров. Не вдаваясь в подробности – всего пара страниц, суммирующих мой опыт общения с Кэт/Олесей, чтобы издатель знал контекст наших отношений и о чем я буду рассказывать в мемуарах. Я пообещала ей, что начну писать сегодня же вечером, и она сказала, что организует встречу с редактором из «Харпер Коллинз» в ближайшую пятницу.
За один миг моя ситуация развернулась на 180 градусов: еще недавно я была разорена и думала, что никогда больше не смогу писать, а теперь у меня в кармане собственная сделка с издательством… это так… так… Боже, я даже не знаю, что и думать.
Впервые с тех пор, как я провалилась в эту адскую пучину отчаяния, я наконец почувствовала надежду. Может, я и не смогу опередить события, но я смогу задать им ход, написав мою собственную историю. Я смогу доказать мою невиновность. Смогу сообщить миру, что Кэт манипулировала и мной тоже. Показать всем, как она разрушила мою жизнь. И я смогу продолжить писать. Да, я смогу доказать миру, что я писатель. И что я могу писать не только о моей жизни, но и о вымышленных жизнях тоже. Господи, может, для меня еще не все потеряно.
