— Не могу, Костян. Домой нужно.
Он галантно поцеловал руку Светке. Мне протянул.
— Мои руки чур не облизывать, — предупредил, смеясь.
Мы поржали, в шутку помахались, и Ник собрался уходить.
— Ксения, до свидания, — попрощался с Русалкой. Она стояла с организаторами и что-то решала, потом к нам подошла.
— Надеюсь, вечер вам понравился? — улыбнулась дежурно. — Я с вами прощаюсь. Всего хорошего.
Ага, щаз! Нет, рыжуля, ты поедешь с нами.
— Ксения Анатольевна, я вас не отпускал. Мне понадобятся еще ваши услуги.
— Мой рабочий д…
— Вам оплатят переработку, — бросил и предложил ей свою руку. Себя, блядь предложил! Ксюша хвостом вильнула и вперед пошла. Упрямая. Как коза.
— В бар.
— В караоке.
Борис со Светкой не могли определиться. Я посмотрел на Ксюшу.
— В караоке-бар, — выдала сухо. Я сорвался с места. Русалка отвернулась окну: не знаю, что искала в ярких огнях ночного города. Ее грустные глаза иногда вспыхивали, отражаясь в темных стеклах. Не хотела, видать, рядом со мной сидеть, а я не мог взгляда от нее оторвать, с трудом на дороге концентрировался. Вот поэтому избегал серьезных привязанностей, отношений, любви… Это всегда тяжело, больно и грустно.
— Я провожу вас к столику, — администратор услужливо улыбнулась. У Светки в этом караоке-клубе была золотая карта посетителя. Нас и пятерку чаевых встречали с распростертыми объятиями!
Мы присели, заказали выпить. Светка с Борюсиком щебетала и улыбалась. Я на Русалку смотрел. Она ни на кого. В полумраке зала ее кожа светилась, а волосы мягким облаком лицо обрамляли. Она точно ведьма. Приворожила меня.
— О, Константин Юрьевич, знал бы, где встретимся!
Мимо нашей роскошной ложи — диваны реально царские, только шапки Мономаха не хватало! — проходил Глеб Ольшанский, тоже в строительстве бабки делал. Конкурент.
— Здравствуйте, Глеб Вячеславович, — мы пожали руки. Нормальные отношения были у нас, как у всех конкурентов, но ничего личного, только бизнес.
— Ксения, доброй ночи, — он самовольно взял ее руку и поцеловал. — Очень рад, — обаятельно улыбнулся. — Ксения, позволите еще раз попробовать вас переманить к себе?
Чего?! Это что за вербовка!
— Я бы выпила кофе, — мягко отозвалась Русалка и руку не выдернула. Он аж залоснился от удовольствия. Давление не подскочит, не?
— Ксения Анатольевна…
— Уверена, — с нажимом прервала меня, — Константину Юрьевичу я больше не понадоблюсь. Справится сам, — и мимолетный взгляд на Светку.
Она ушла под руку с Ольшанским. Улыбалась ему. И ноги эти длиннющие. Почему с ним пошла, а мне болты постоянно прописывала?! Неужели верила, что ему профессиональные качества специалиста Ксении Дашковой важны? Да трахнуть Ольшанский ее хотел. Как и все в этом зале! И я в том числе, но я еще хочу, чтобы и улыбалась мне по-особому…
— Дурак ты, Потрясов.
Я резко повернулся. На Светку непривычно серьезную взглянул.
— Если нравится она тебе, что ты сидишь? Мачо-дрочо из себя строишь.
— Не понял? — откуда это она знала, что в последние пару месяцев я исключительно дрочо?
— Не тупи, Костя, — раздроженно бросила Света. — Иначе кто-то поумнее уведет у тебя девушку.
Я посмотрел вглубь зала. На что я готов, чтобы быть с Русалочкой? Так ли важна мнимая свобода, если некому улыбнуться утром? И то, что в принципе думал об это, не значит ли, что она нужна мне на любых условиях? А я ей? После всего, что сказал и сделал нужен Русалке?
— И если бы мой мужчина или тот, кто претендует на его роль, — невозмутимо продолжила Светка, — флиртовал с другой, то пошел бы прямиком нафиг. Права твоя Ксюша, что на хвост тебе наступила.
Ладно, хватит нотаций. Я поднялся и пошел за ней. Сколько можно детский сад разводить. Взрослеть пора. Мне, естественно.
Я нашел ее в камерном зале. Русалка танцевала. Боги, как она танцевала…
Глава 11
Ксения
Я улыбалась Ольшанскому. Шла с ним под руку с охотой. Наигранной, естественно. Глеб Вячеславович одно время частенько переговоры с моим боссом вел, я присутствовала. Пару раз замечала заинтересованные взгляды. Ольшанский даже переманивал меня к себе: сначала шутливо, потом более детально. Деньги хорошие предлагал, но несоизмеримо должности. Видимо, круг обязанностей должен был быть шире стандартного.
Я едва заметно обернулась: Костя говорил со Светой. Я сглотнула горькую слюну и голову вздернула. На что ты надеялась, дура? — спросил сама у себя. Что ревновать будет? Или побежит за тобой. Не-а, ему не нужно. Потрясов в своей стихии. Вольный ветер. Не я, так другая. Это правда жизни. Ее нужно принять и смириться. Я не могла дать Косте то, что он желал. А он не мог полюбить меня. Все нормально. Осталась только одна проблема: так вышло, что я уже полюбила его. Но это мои трудности. О них ему знать не обязательно.
— Прошу, — Ольшанский помог мне устроиться в кресле. Это был небольшой укромный закуток.
— Вы ведь не здесь сидели? — деловито поинтересовалась.
— Нет, — хмыкнул он. — Я отдыхал с друзьями, но сейчас хочу поговорить с вами с глазу на глаз. Рядом материализовался официант. — Кофе?
— Да, турецкий. — Мне необходимо взбодриться.
— И шампанского, — добавил Ольшанский. — Ксения, — и посмотрел на меня пронзительно, — вы мне нравитесь.
Я молчала. А что возмущаться? Я даже не удивилась. Просто было любопытно, насколько далеко зайдет? А вообще это какая-то негативная тенденция: меня отчего-то воспринимали исключительно как секс-игрушку? Когда я из эмансипированной, красивой, уверенной женщины обрела образ пресыщенной содержанки? Что-то я не помню, чтобы продавала свою благосклонность за материальные блага.
— Давно. Вы очень красивая, — и руку мне на колено положил.
Ольшанский тоже интересный мужчина. Лет сорока пяти, крупный, высокий, темные волосы едва тронуты серебром, глубокие серые глаза. Я точно знала, что у него жена и трое детей… Гребаный кобелина.
— Глеб Вячеславович…
— Просто Глеб.
— Просто Глеб, — иронично повторила, — вам не стыдно? Неужели верность для таких, как вы ничего не значит?
Он хмыкнул, оценив, вероятно, мою смелость. Я не могла назвать свой вопрос беспардонностью, потому что имела право спросить у женатого мужика, который лапал мои колени: какого черта?!
— Вы прямолинейны, Ксения. Мне это нравится. Я тоже буду откровенным. Я женился, когда мне было двадцать пять на больших деньгах. Моя жена прекрасная женщина, но я не смог полюбить ее. Я изменял ей. Часто. Не знаю, — он задумчиво отвернулся, — все ищу чего-то, — и на меня посмотрел. — Было бы мне лет как вам, то не повторил бы этой ошибки. Деньги дают очень много, но счастливыми, увы, не делают.
