Его я и выискивала, ожидая увидеть либо нарисованный, либо (с той же вероятностью) настоящий, каким-то образом сохранившийся. Однако в действительности все оказалось гораздо более пугающим.
Знак напоминал зеркало, но в нем висел огромный зеленый глаз в обрамлении век, и он непрерывно оглядывал толпу. И вдруг он впился в нас взглядом и часто заморгал. В то же мгновение на нас обернулся и гоблин, хозяин прилавка.
Я сглотнула. Вот тебе и осторожность. Отнекиваться не было смысла. Я повела друзей прямиком к прилавку.
С самого детства я коллекционирую диковинные предметы. Очень немногие хоть чего-то стоят, но они определенно очень странные. Копаясь в лесу за нашим старым домом, я обнаружила несколько кусков черного янтаря. Я пробовала что-нибудь из них вырезать, потом отшлифовать, пока они не стали похожи на странные, искривленные цветы. Люди не используют черный янтарь в качестве украшения, потому что он не слишком красив, да и мои навыки резьбы оказались столь сомнительными, что носить созданные мною поделки я и не думала.
Зато волшебники ценили черный янтарь очень высоко, и потому я настроилась начать торги именно с него. Так что я собрала волю в кулак, расправила плечи и подняла взгляд на гоблина, стараясь не обращать внимания на огромный глаз, который пялился на меня сверху. Глаза гоблина были того же зеленого цвета. Я порылась в поясной сумке, достала первую фигурку из черного янтаря и поставила на прилавок.
Проделывая все это, я смотрела не на свои руки, а гоблину в глаза, и в них, кажется, даже мелькнула жадность. Но затем он вновь натянул маску безразличия. Он вскинул бровь, и я кивнула, убирая с фигурки ладонь. Гоблин осторожно зажал янтарь между длинными большим и указательным пальцами – на каждом красовался настолько длинный и острый ноготь, что впору было назвать их когтями.
– Хм-м, – протянул гоблин. – Интересно. Что желаешь знать?
Нужно начать с наименее важного.
– Откуда взялась госпожа Колючее сердце, – сказала я небрежно. – Она не из Тиренделла. Или прожила здесь слишком уж недолго.
Гоблин ухмыльнулся и положил янтарь в карман.
– Легко и просто. Никто не знает. Но поскольку сей ответ неудовлетворителен и не стоит твоего камня, я добавлю кое-что еще. Впервые о ней услышали, когда она появилась из ниоткуда и захватила Башню Осколка примерно за месяц до крестин, где умудрилась принести себя в жертву. И это я узнал только от хобгоблинов, обитающих рядом с башней. Захочешь узнать больше – придется отправиться туда самой.
И он хитро усмехнулся, ведь мы были слишком юны, чтобы зайти так далеко в земли темных фей и шнырять вокруг их жилищ. Затем гоблин выжидающе и жадно уставился на меня, потому что он наверняка понимал – даже если и не узнал меня, – что это лишь первый вопрос. Я глубоко вздохнула, полезла в сумку и поставила на прилавок еще две фигурки.
– Я хочу знать кое о чем, что могло произойти примерно тридцать лет назад и касалось Змеиных сестер.
– Про сестер – придется добавить еще парочку.
– Одну, – не совсем согласилась я и, сунув руку в сумку, занесла вторую ладонь над фигурками, будто бы хотела их забрать.
Гоблин облизнулся, затем кивнул.
– Одну так одну.
И к двум фигуркам присоединилась третья.
– Примерно тридцать лет назад кто-то сбежал от сестер посреди ночи, – произнесла я, стараясь тщательно подбирать слова и следить за выражением лица гоблина: не выдаст ли он хоть как-то, что ему известно. – Она получила совет отправиться сюда, на рынок, выторговать себе убежище. Она приходила?
– Нет, – бросил гоблин быстро.
Слишком быстро, потому что прямое отрицание означало, что он знал, о чем я говорю, и не собирался раскрывать большего. По крайней мере, без много большей платы. Он сгреб три фигурки, прежде чем я успела их коснуться, – на вопрос-то он ответил, – и спрятал под прилавок.
Я тут же выудила остаток, все пять янтарных поделок, и выложила перед гоблином, чтобы спросить, кем же была беглянка. Но, к моему удивлению, он сунул мне их обратно.
– Больше никаких вопросов. По крайней мере на эту тему, – отрезал он и, не давая мне вставить и слова, крикнул: – Братья! Посмотрите, человечки проголодались! Хорошо бы их накормить, а?
Я вся похолодела, волосы на затылке встали дыбом. Краем глаза я видела, что все люди на рынке пятятся от нас и как можно быстрее пробираются к ближайшим выходам. Некоторые вообще дали деру, не заботясь о том, что о них подумают гоблины.
Я сгребла фигурки и запихала их в сумку, друзья сгрудились вокруг меня.
– Мы признательны за заботу, – от напряжения мой голос слегка дрогнул. – Но в этом нет никакой необходимости…
– О! – хмыкнул гоблин в ответ; его собратья, что торговали фруктами, принялись взвешивать товар в ладонях. – Конечно вас нужно накормить, нужно!
Я дала знак своим: нужно убираться. Впрочем, они и сами догадались.
– Думаю, нам пора в путь, – настояла я. – Было очень приятно иметь с вами дело.
Спина к спине мы начали осторожно отступать к выходу. Я пятилась, прикрывая друзьям тыл, и видела, что из людей на рынке остались только мы, остальные испарились. Из-за прилавков, с фруктами в руках, вышли торговцы-гоблины. Все они очень широко улыбались. Правда, при этом сверкали острыми, как иглы, зубами, так что зрелище никак не обнадеживало.
– Идем, идем, – пробубнила я. – Не останавливайтесь. И рты на замке. Чтоб ничего не попало!
Гоблин, с которым я только что разговаривала, взял у собрата фрукт, похожий на сливу, но размером с яблоко, и продолжил наступать.
– Человечки ведь передумают, стоит им только отведать наш товар, правда, братья? – нараспев протянул он.
Не успела я и глазом моргнуть, нас окружили гоблины, все с фруктами в руках. Первый поднял гигантскую сливу на уровень моих глаз и слегка сжал. Когти прорвали ее кожицу, пуская сок, – и я почувствовала ни на что не похожий аромат, смесь меда, цветущей вишни и миндаля. У меня аж слюнки потекли, как это было вкусно. Но я не проронила ни слова, уверенная, стоит мне хотя бы приоткрыть рот, как гоблин тут же впихнет мне туда сливу.
Я стиснула одной рукой ладонь Элль, второй вцепилась в Ната, чтобы гоблины не смогли нас разделить, при этом пытаясь сдержать панику и желание развернуться и дать стрекача.
Мы отступали, гоблины подходили все ближе, вокруг витал густой, дурманящий запах фруктов, которые истекали соком в их руках. От желания попробовать сладость голова шла кругом и слезились глаза.
Вдруг первый гоблин рванул вперед и мазнул сливой мне по губам. Я вцепилась зубами в нижнюю изнутри, до боли; аромат буквально сводил с ума. Но ужас был сильнее.
Гоблины окружили нас тесным кольцом, тыча фруктами куда придется вереща так, что в ушах звенело:
– Ешь! Ешь! Ешь!
