– И что заставило вас думать, что я сам не отправил своих шпионов на рынок гоблинов, чтобы разузнать все о госпоже Торнхарт? – его голос стал таким холодным, что я задрожала. – Вы действительно считаете, что я настолько глуп? Что я не обыщу все земли королевства, дабы узнать, почему темные вдруг объявили охоту на Аврору?
Я понурилась. Он был прав. Я настолько погрузилась в собственные заботы, настолько была уверена, что одна здесь ищу ответы, что даже не подумала взглянуть за пределы собственных желаний. Слова короля меня ошарашили, но то, что последовало за ними, оказалось еще хуже.
– Хуже того, вы только сейчас мне сказали, что подбили Свиту на вылазку для спасения дракона Серулана, не получив на то позволения и поддержки! Не удосужившись никого поставить в известность! В довершение всего вы держали это в тайне, потому что наверняка не знали, посчитаю я вас героиней или неразумным, своенравным ребенком. – Его взгляд пронзал меня насквозь. – Не так ли?!
Я не поднимала головы.
– Я забираю ваших лошадей, а также издаю указ, по которому вам и Свите запрещено ездить верхом даже ради обучения в течение по меньшей мере года. Это лишит вас возможности участвовать в подобных эскападах. Если мы отправимся в королевский поход и вам, разумеется, придется нас сопровождать, вам предоставят пони. До того лошади будут содержаться на королевском выпасе. В течение года вам и Свите запрещено покидать земли дворца, за исключением посещения резиденции леди Брианны, туда-обратно исключительно в сопровождении сэра Делакара. Если вы идете одна, леди Мириам, то пешком и в сопровождении стражи. Свита освобождена от охраны Авроры. У нас предостаточно стражи при дворе, способной видеть магию, поэтому здесь услуги Свиты нам более не понадобятся. Отныне я не считаю, что они оправдывают оказанное доверие. Вам дозволяется собираться вместе во время занятий и только во время них. Возможно, это поумерит ваш пыл и избавит нас от безумных планов, которые вы все вместе изобретаете.
Позади судорожно охнули друзья. У меня оборвалось сердце и сильно закружилась голова. Это неправильно! Ужасное решение! Разве он сам не понимает?!
Но я не осмелилась спорить. Понятно, что сейчас говорил не папа, а король, и ослушание равно государственной измене.
Он глянул поверх моей головы на замерших друзей.
– Вашим родителям сообщат о случившемся. Вы можете продолжать занятия с их позволения, однако если же они решат вывести вас из состава Свиты, я их уважу. Больше никаких «приключений». Никаких вылазок без разрешения. Леди Мириам, я был не прав, поощряя ваше стремление быть похожей на отца. Похоже, виной всему тот же дерзкий нрав, что привел его к гибели.
Последние слова ударили меня под дых, и я в неверии подняла глаза на короля.
Он хмурился.
– Да. Импульсивное и бездумное поведение толкнуло его спасать одного-единственного рыцаря, бросить людей, что были под его началом. И это привело к тому, что и он, и рыцарь погибли. Он не имел права так бездарно растрачивать собственную жизнь, она принадлежала мне и королевству. И вы тоже. Ваша жизнь принадлежит мне, вашей матери и Авроре, которую вы поклялись защищать. Вы нарушили клятву так же, как и мое доверие. Теперь с вами будут обращаться соответственно вашему незрелому поведению. За вами будут наблюдать и оценивать, достойны ли впредь отправляться куда-то самостоятельно. На что, вероятно, уйдут годы, учитывая, сколько всего вы успели сотворить всего за пару недель.
Я снова поклонилась. Глаза жгло от подступивших слез.
– Да, ваше величество, – с трудом выдавила я.
Вся наша компания попятилась из зала, развернувшись только за дверью. Створка гулко хлопнула, и я обессиленно привалилась к ней спиной. Слезы наконец хлынули всерьез, обжигая мне щеки.
– Он не может так поступить! – воскликнул Роб.
– О, он может, – с тоской протянул Джайлз. – Он – король. Ослушаться его значит совершить измену. У нас нет выбора.
Я нашла в себе силы взглянуть на их несчастные лица.
– Простите, что уговорила пойти со мной, – проговорила я сквозь слезы. – Если бы я этого не сделала, то сейчас проблемы были бы только у меня.
– И, скорее всего, ты была бы ранена или того хуже, – возразил Нат. – Нет, Мири, ты не виновата. И пусть он король, но он неправ, а ты была права.
– Какая разница, он уже принял решение, – в горле встал ком.
Я просто покачала головой. Стражник, на которого мы все это время не обращали внимания, нарочито кашлянул и кивком указал на выход. Мы поняли намек и, волоча ноги, разошлись. Рядом остались Анна и Элль.
И, как вишенка на торте, меня ждала Белинда с полной холодной воды ванной. И не в уединении моей комнаты, а в самом начале королевских покоев, прямо у лестницы. Я стянула изгаженную одежду и отложила в сторону. Вряд ли вещи можно спасти. Я положила на пол меч.
И Белинда даже не позволила мне помыться самой. Она заставила меня встать в ванну и скребла от макушки до пяток с таким усердием, что я заплакала сильнее, пусть и не проронив ни слова. Убедившись, что я достаточно чистая, Белинда вытолкнула меня из ванны, грубо вытерла и вручила ночную рубашку и меч.
– Идите к себе, – наконец произнесла моя бывшая гувернантка.
И я пошла.
Оказавшись в комнате, я вдруг ощутила безумный страх, что папа отберет у меня и меч. Быстро открыв сундук, где обычно его хранила, я смяла кольчугу так, словно клинок лежал под ней, захлопнула крышку и спрятала меч за гобеленом. Пусть полежит там, пока я не придумаю места понадежнее. На миг показалось, что меч вспыхнул, возмущенный, когда я отпустила полотно и гобелен скользнул вниз. Но, может, это просто из-за слез. Свернувшись калачиком на кровати, я зарыдала. Я не представляла, чем были заняты Анна и Элль, но точно знала: из всей нашей компании я была несчастней всех. Они не виноваты. Во всем виновата только я. И к утру об этом будет знать весь двор.
К страданиям примешивалось полное отчаяние. Как я смогу защитить Аврору, если теперь мне никто не доверяет?
Ко времени, когда вернулись Анна и Элль, явно после скандала с родителями, я наплакалась до полного изнеможения. Горло першило, глаза опухли, щеки жгло, а голова пульсировала болью.
Я подняла взгляд. У обеих подруг были влажные волосы. Кто-то, скорее всего их матери, приказал точно так же отскрести с них сок гоблинских фруктов, пока вместе с ним не сойдет верхний слой кожи. Точно так же со мной обошлась и Белинда.
– Мы остаемся в Свите и твоими фрейлинами, – Анна говорила за них обеих. – Но только потому, что наши матери считают, что теперь никто другой нас не возьмет даже младшими фрейлинами, тем более королева.
– Это я виновата… – я подавилась вслипом.
– Мы все виноваты, Мири, – ответила Элль, а потом вздохнула и протянула мне баночку с мазью. – Возьми, а то с тебя словно всю кожу содрали.
Обе они отправились спать, а я воспользовалась мазью. Боль немного отступила, но стало только хуже, ведь теперь я осталась один на один с последствиями своих поступков.
