Тяжело вздохнув, Тарас соглашается и ждет, пока я соберусь. Идти на улицу по-прежнему страшно, но я напоминаю себе, что в противном случае Тар пойдет к моему отцу рассказывать о нас. О том, что помог мне сбежать и приютил у себя. Ему даже об отношениях можно не рассказывать. Чтобы сорваться, отцу хватит уже того, что он месяц прятал меня у себя дома.
На улице ежусь от холода и непривычки, а еще жмусь ближе к Тарасу, потому что мне страшно в какой-то момент потеряться. Я знаю, что это невозможно, что людей вокруг нас практически нет, никто не толпится и не создает хаос, чтобы затеряться, но я все равно держу Тараса за руку и иду рядом.
— Что, если отец за тобой следит? — вопрос задаю тихо, словно его кто-то может услышать.
— Нет никакой слежки.
Я не так уверена, поэтому время от времени нервно оглядываюсь, на что сразу же получаю замечание:
— Не вертись так, иначе привлечем внимание прохожих, а они могут и в полицию позвонить.
— В полицию? Зачем?
— Затем… пара гуляет по ночному парку и осматривается. Примут за закладчиков и вернешься к отцу уже этим вечером.
Я резко расправляю плечи и начинаю шагать рядом с Тарасом увереннее, хотя внутренне мне стало только страшнее.
Расслабиться выходит спустя полчаса, когда мы находим мини-кафе с кофе. Пока Тарас заказывает мне латте, я стою к продавцу спиной и думаю о том, что будет через месяц. Моей натуре, увы, подвластно беспокоиться о проблемах задолго до их появления.
— Держи, — Тарас протягивает мне кофе и переплетает пальцы наших свободных рук. — Снова задумалась?
— Нет, просто… давно так не гуляла.
— Лиза, — голос Тараса звучит серьезно. — Ты хочешь остаться со мной?
— Я с тобой, — отвечаю с улыбкой, а у самой сердце уходит в пятки.
Я понимаю, о чем он спрашивает. Несложно догадаться, что спрашивает он не об этом моменте, а о долгосрочной перспективе.
— Я могу сделать так, что ты останешься.
— Как?
— У меня есть связи и люди, которые могут помочь. Я найду точки, на которые можно надавить на твоего отца и он отпустит тебя. Ты сможешь жить свободно. И со мной и без меня.
— Я очень хочу, — говорю от всего сердца, отгоняя мысли о том, что единственная, действительно важная точка давления уже в руках Тараса.
Глава 33
Тар
В первом заседании адвокат Лены разносит нас в пух и прах. Мы так и планировали, но видеть триумфальную удовлетворенную улыбку на лице бывшей неприятно. Поэтому стараюсь максимально уменьшить количество наших с ней контактов и сбежать. Уйти пораньше, к сожалению, не получается. Лена нагоняет меня у автомобиля. Останавливается слишком близко и здоровается так, словно мы только что встретились, а не два часа смотрели друг на друга с ненавистью. Ничего больше, несмотря на свою прежнюю привлекательность, она у меня не вызывает.
— Может, поговорим за чашкой кофе?
— О чем разговаривать?
Я действительно не понимаю. Точнее, судя по глубокому вырезу декольте, которое демонстрирует край бюстгальтера, и довольно короткой юбке, открывающей на обозрение, безусловно, красивые ноги, понимаю. Но не хочу. Лена перестала интересовать меня как женщина сразу, как я принял решение разводиться. С моей стороны было бы странно подать на развод, потребовать окончания отношений и продолжать встречаться, чтобы потрахаться.
— О дальнейших действиях. Я могу смягчиться и оставить бизнес тебе.
— Я говорил, что у тебя была возможность получить все мирно. Без суда и тягомотины. Ты не захотела. Разговаривать нам не о чем. Если потребуется отдать бизнес — я это сделаю.
Про себя думаю, что ни за что. Буду судиться до тех пор, пока не оставлю то, над чем пахал всю жизнь, себе. Полумер в этом вопросе не признаю.
Лена морщится, но смотрит с пониманием. Она никогда не была наивной, едва ли не сразу знала, чего хочет от жизни и как этого достичь. Уверен, если бы она училась, из нее получился бы отличный аналитик, но Лена предпочла отсиживаться дома, зато теперь у нее хороший адвокат и перспектива получить половину того, к чему она даже палец не приложила. Я не хочу делиться бизнесом, потому что она его не заслужила. Она им не интересовалась. Я вообще думаю, что Лена не до конца в курсе, чем именно я занимаюсь.
— Я по-прежнему не хочу разводиться, — говорит Лена. — Какой в этом смысл? Мы оба — взрослые люди с базовыми потребностями. Мне нужны деньги, чтобы жить, тебе — хороший секс. Последнее, признаюсь, нужно нам обоим. Почему бы не дать это друг другу?
— Я уже говорил, что не заинтересован.
— Думаешь, твоя малолетка лучше? Она вытащит из тебя все что можно и сбежит к другому папику.
— Единственная женщина, которая вытаскивает из меня все, что мне принадлежит — ты. Я правда не заинтересован. Ни в тебе, ни в нормальных отношениях. У нас был шанс, но он безвозвратно утрачен.
На дальнейший разговор у меня не остается сил. Я обхожу машину, забираюсь внутрь со стороны водительского сиденья и завожу двигатель. Через несколько минут Лена остается маленькой точкой позади меня. Она там, где и должна быть, и я совсем не жалею, что оставил ее там. За весь период развода у меня даже мысли не возникло вернуть все вспять, попросить ее начать сначала.
После суда еду на встречу с Арсом. Пару дней назад Кирилл Багров дал мне его контакты. Той информации, которую я достал на Тагаева, катастрофически не хватало. Там не было ничего, за что он смог бы отпустить свою дочь. Ничего, что заставило бы его прекратить искать Лизу. Нужно было что-то еще, то, что заставит его задуматься. Я понимал, что со мной она, вероятно, не останется. Для Лизы я первый опыт, первый мужчина, первая влюбленность, которая, безусловно, пройдет. Не завтра, не через месяц, но пройдет.
Для меня Лиза — вторая женщина в жизни. Та, за которую я готов убить. Любовь к первой продлилась больше десяти лет. Она была долгой, взаимной и дикой, но и начиналось все в другое время, все было иначе. Мы с Леной были другими, и разница в возрасте у нас была меньше. Лиза слишком молодая, взрывная, смелая. Я был таким лет десять назад, с тех пор эмоции улеглись, я больше не лезу в драку под любым косым взглядом или после недоброго слова, не решаю вопросы кулаками в принципе.
Десять лет назад я бы решал вопрос с ее отцом иначе. Я бы не скрывался, пока тот находится в неведении и ищет дочь, я бы не стал молчать. Сейчас во мне говорит здравый смысл. Тагаев становился в девяностых, тогда, когда я был еще малолетним пацаном. У него уже был бизнес, небольшой, но был. И с каждым годом он расширялся. Я прекрасно знаю, как он умеет решать вопросы. Кирилл Багров кое-что рассказал. Тагаев и с ним все решал, как в девяностых, а у Кира огромная компания с многомиллионной прибылью.
Удивительно, но сейчас меня удерживает страх не за себя, а за нас. За Лизу, которую совершенно точно закроют дома. За то время, что мы провели вместе, Лиза рассказывала не много, но кое-какой пазл сложить удалось. Не могу сказать, что Тагаев тиран и деспот, но дочери полной жизнью жить не позволял. Регулярные запреты, абсолютный контроль, постоянный надзор на молодую девушку действует губительно, если не сказать большего. Я уже думал над тем, что наши с ней отношения — результат такой жизни. Эти мысли, конечно, покидают, когда Лиза искренне улыбается и жмется ко мне, когда готовит мне ужин и выглядит счастливой. По-настоящему.
