– Ну что? – спрашивает, когда мы с ней идем по небольшой тропинке к беседке. – Что скажешь?
– Хороший дом.
– Хороший? Он замечательный, Кирилл! И удобный.
Соглашаюсь и, набрав в легкие побольше воздуха, говорю спокойно:
– Жить мы здесь не будем.
Каким бы спокойным я ни был, Кира все равно вспыхивает. Останавливается и, сделав пару шагов вперед, оборачивается ко мне лицом.
– Это почему?
– Я хочу, чтобы ты жила со мной в моем доме, Кира.
Спокойно, хотя у самого внутри буря поднимается, когда вижу, что она не согласна. У нее во взгляде огонь вспыхивает ярким пламенем. Не хочет соглашаться.
– А я хочу жить здесь! – заявляет.
Конечно же, я не думал, что будет просто. Не надеялся, что она сходу согласится и откажется от своей идеи жить в доме, который выбирала сама. Но, черт возьми, я думал, что она хотя бы говорить будет на несколько тонов ниже. Не нравится, когда женщина, тем более моя жена, поднимает на меня голос. И язвит… мать твою… она еще и язвит:
– Что будем с этим делать? – хмыкает. – Ты хочешь там, а я – тут… и? Мы ведь не должны только твои «хочу» исполнять.
– Дело не в «хочу», Кира. Просто это нормально, что мы будем жить в моем доме. Жена всегда переезжает в мужу, не наоборот.
– Ты не переезжаешь ко мне. Этот дом – наш.
– Мы его не покупали вместе, Кира. Его купил твой отец.
– И что? – спрашивает. – Это так ужасно? Ты что-то против моего отца имеешь?
– Нет, – успокаиваю ее. – Ты согласилась выйти за меня замуж добровольно, Кира. Неужели ты думала, что я перееду к тебе?
– Нет. Я знала, что у нас есть идеальный дом. Его я выбрала, Кирилл. Я! А папа подарил. И он подарил его нам.
– Послушай…
– Я не буду слушать! – восклицает. – Я буду жить здесь. Мы будем. Точка!
– Точка? – спрашиваю вкрадчиво.
Она, конечно же, не понимает, что я не просто закипаю… моя злость переваливает за борт и заливает все вокруг. Добавляет. Добивает. Злит еще больше.
– Да, именно! Точка!
– По ультиматумам пошли? – холодно интересуюсь. – Хорошо. Я даю тебе десять минут, чтобы успокоиться, прийти в себя и сесть в машину, чтобы поехать домой. Ко мне домой! – акцентирую.
– Иначе что?
– Иначе будем жить отдельно, потому что сюда я не перееду.
Мне не хочется оставлять ее одну. И разговаривать с ней в таком тоне тоже не хочется, но я не собираюсь идти на поводу у ее истерик, иначе в будущем она будет решать все проблемы с помощью «Как хочу, так и будет!». Меня не устраивает, в общем. Истерики я слушать не намерен. Сажусь в машину и с оглушающим грохотом захлопываю дверь. Смотрю на часы, открываю таймер и засекаю десять минут. Если не придет – уеду.
Но Кира приходит. Садится рядом и с не менее оглушающим хлопком стучит дверцей. На меня не смотрит и, на первый взгляд, не плакала. Дуется, конечно, к окну отворачивается и на протяжении всей поездки на меня по-прежнему не смотрит. Игнорирует, хотя я пытаюсь вытащить ее на контакт. Не поддается, хотя каких-то два часа назад стонала подо мной от оргазмов.
Глава 23
Кира
Когда мы приезжаем домой… точнее, в дом к Кириллу, он знакомит меня с персоналом и уезжает. Говорит, что у него срочные неотложные дела, и оставляет меня одну. Понятное дело, что ни комнаты, ничего другого он мне не показал. А может, и показал, просто я не запомнила, рассчитывая, что жить мы все равно будем в том доме, который нам подарил отец.
– Там вещи ваши привезли, – говорит одна из работниц.
Имени я ее, конечно, не запомнила.
– Спасибо… забыла, как вас?
– Галина. Я управляющая здесь, – сообщает с легкой улыбкой.
– Да, простите, я все никак не запомню.
– Ничего. Так что с вещами делать? Поднять их в вашу спальню?
– Да… да, пожалуйста. И… покажите мне, где она находится.
– Хорошо.
Спустя несколько минут мы оказываемся в просторной комнате на втором этаже. Обставлена она стандартно, на мой взгляд, слегка мрачновато, но в целом, если учитывать, что здесь обычно спит Кирилл – нормально. Галина командует оставить мои вещи посреди комнаты и спрашивает, нужна ли мне помощь, чтобы разложить их.
– Нет, спасибо, я сама.
В доме отца я могла доверить свою одежду только Вике. Здесь же… от одной мысли, что к моим вещам прикоснется чужой человек, становится не по себе, и я отказываюсь. Приходится справляться самой. Распахиваю шкаф и начинаю складывать туда свою одежду. Развешиваю платья, пиджаки, блузки, брюки. Уходит не меньше часа, и только потом я понимаю, что в шкафу нет одежды Кирилла. Распахиваю другой шкаф, но и там пусто. В комнате вообще нет его вещей.
– Галина! – выхожу на поиски домработницы.
Она находится в соседней комнате. Выходит ко мне с улыбкой. Надо отдать ей должное, если она и считает меня зарвавшейся выскочкой из-за сегодняшнего срыва, то виду не подает.
– Простите, а эта комната… не спальня Кирилла?
– Нет. Его спальня здесь.
Галина указывает на комнату, из которой вышла, и я механически киваю. Не понимаю, зачем Кирилл разделил наши комнаты. Собирается спать отдельно от меня? Ему со мной не понравилось? Ночью меня было слишком много? Почему?
Естественно, все свои вопросы я адресую только себе. Галину отпускаю и молча иду раскладывать свои вещи. Внутри же… кипит все. Сначала он даже не посмотрел на дом, который я для нас так старательно выбирала, а теперь и вовсе разделил нас по разным спальням.
Прихода Кирилла жду с замиранием сердца. Не знаю, на что надеюсь. Просто жду. Ближе к вечеру другая домработница зовет меня к ужину, но я отказываюсь.
– Подожду мужа, – улыбаюсь ей.
– Кирилл Викторович может не приехать домой, – говорит растерянно, а затем, закусив губу, ретируется.
Что значит «может не приехать домой»? Подумать об этом мне не дает мама. Ее звонок отвлекает меня от возможного срыва.
– Кирюша! – восклицает, стоит мне ответить. – Ты почему не звонишь?
Не помню, чтобы она волновалась, когда отправляла меня учиться за границу, поэтому нынешняя ее нервозность мне немного непонятна.
– А должна? Мама… – выдыхаю. – Я, вообще-то, вышла замуж.
– Вот именно! Я за тебя переживаю. Кирилл – он, конечно, сын наших друзей, но все равно. Я очень волнуюсь. Как ты?
– Все в порядке. Только закончила раскладывать одежду.
– Там что, нет прислуги? – в ее голосе слышу откровенный ужас.
