— На работу. Вова попросил связаться с тобой и кое-что передать. Я могу подъехать?
Смотрю в окно на горящие окна своей многоэтажки. Продолжать вечер с Никитой я и так не планировала. Встречаться с другом Володи — тем более. Но как же радостно от долгожданной новости, что Третьяков пришел в себя и с ним все в относительном порядке!
— Да, конечно. Заезжай.
— Отлично. Скоро буду на месте. Адрес у меня есть.
Я сжимаю в руке телефон, чувствуя облегчение такой силы, словно с плеч упала многотонная плита.
— Кто это был? — спрашивает Никита.
Жаль, что ему пришлось услышать разговор о другом мужчине. Впрочем, это не мои проблемы.
— Настя? — зовет Щербаков, когда долго не отзываюсь.
Кажется, что в его голосе слышна ревность. Я поворачиваюсь и не могу сдержать улыбки. Насупив брови, Никита смотрит исподлобья. Нет, мне не кажется. Действительно ревнует.
— Это неважно.
Злить намеренно я, конечно же, никого не хочу, но и посвящать в свои дела после одного поцелуя — тоже. Думаю, Никита это понимает.
— Пока, — улыбаюсь и тянусь к ручке двери, но слышится щелчок блокировки. — И что это значит? — Теперь мой черед хмуриться.
— Что я хочу знать, кто к тебе сейчас приедет. Меня ты динамишь, а какого-то мужика ждешь. И выглядишь при этом такой счастливой, будто… Даже слов подобрать не могу.
— И не нужно ничего подбирать, — смягчаюсь я. — Роль ревнивого Отелло тебе не идет, Никита. Открой дверь. И не дави на меня. Я же не прошу тебя отчитываться, с кем ты проводишь время по вечерам.
— Ни с кем. С работой, — тут же отвечает он.
— Совсем-совсем ни с кем? — флиртую я, вновь кайфуя от этой легкости. Или от того, что у Володи все хорошо? Наверное, все вместе взятое.
— В кулак дрочу. Представляя тебя, — говорит Никита на полном серьезе.
Щеки обдает жаром. Молодой, горячий, привлекательный, прямолинейный.
Господи, Настя, ну что тебе еще надо? Скажи ему «да». Проведете вместе несколько запоминающихся ночей и разойдетесь каждый своей дорогой. Да, с Никитой вряд ли будут такие запредельные чувства, как были с Володей, до подгибающихся ног и сильного головокружения. Но… где гарантии, что сейчас ты испытала бы то же самое, прикоснись к тебе Третьяков снова.
Эта мысль окончательно отрезвляет.
— Мне правда нужно идти. Денис весь день с няней, я с тобой.
— Еще один поцелуй, — дерзко улыбается Никита. — И тогда, возможно, я оставлю тебя в покое.
Верится, конечно, с трудом. Но целоваться со Щербаковым оказалось, на удивление, приятно.
— Хорошо, — расплываюсь я в ответной улыбке и сама тянусь к Никите.
Быстро чмокаю его в губы и нажимаю на кнопку блокировки. Открываю дверь и выпархиваю на улицу. Обхожу машину спереди и тороплюсь к подъезду. Ощущаю себя так, словно мне опять восемнадцать.
На мгновение появляется трусливая мысль, что зря я все это затеяла, лучше бы и дальше держала Щербакова на расстоянии. Но обратно уже ничего не вернешь.
— Мам! — бросается навстречу Денис, когда я захожу в квартиру. — Что-нибудь купила? Киндер-сюрприз?
Он дергает сумку-шопер с моего плеча и ныряет в нее своим маленьким носом.
— Нет, сынок. Ничего не купила.
Я раздеваюсь и иду на кухню, наливаю себе воды. Но не успеваю и глотка сделать, как в дверь стучат. Либо это Никита за добавкой нежности, либо Титомир. И лучше бы второй, потому что меня съедает любопытство, что придумал Володя.
Отправив Дэна к няне, открываю. Передо мной стоит Рахманинов. Внешность этого мужчины стала еще ярче за годы, что мы не виделись. Поправив рукой рыжую челку, Тит, слегка прищурившись, разглядывает меня. Да, я тоже изменилась. От прежней Насти мало что осталось.
— Привет, — здоровается Рахманинов, — это вам с сыном. — Он переступает порог квартиры и ставит в прихожей несколько пакетов. — Там продукты, игрушки и всякая мелочь. И вот еще… — Тит лезет в карман пиджака и достает наличку.
Закусываю губу, глядя на красные купюры, которые он протягивает мне. Точно знаю, что не возьму. С чего Володя решил, что я поступлю иначе?
— Это убери, — киваю на деньги. — А игрушки оставь. Как Третьяков? С ним правда все хорошо?
— Про хорошо — это ты, конечно, загнула. Вове сейчас тяжко. Но врачи обещают поставить на ноги.
— Известно, кто его так избил?
— Следствие разберется.
— Получается… ты в курсе, чей Денис сын? — задаю интересующий меня вопрос.
— Ты сына родила? Впервые об этом слышу, — с иронией отвечает Рахманинов, прикидываясь дурачком.
— Понятно, — вздыхаю я. — А Полина знает, что у Володи есть сын?
— Насть, я сейчас помогаю Вове в одном проекте. Буду здесь месяц-другой на подхвате. Третьяков сказал, что ты пока можешь ко мне обращаться по любому поводу, — уходит Титомир от моего прямого вопроса.
— Третьяков Владимир или Александр? — уточняю на всякий случай.
Тит прицокивает языком.
— Вова не общается с отцом. Ладно. Мне пора. Номер мой на всякий случай сохрани. Если следак вызовет на дачу показаний, обязательно отзвонись. Я с тобой съезжу. А то они здесь зубастые хищники. В клочья порвут или навешают того, чего и в помине не было.
— Спасибо, — благодарю я. — Тит, — окликаю Рахманинова, когда он уже собирается закрыть за собой дверь. — С Володей правда все будет хорошо? Люди без сознания не проводят несколько дней в реанимации…
— Так себе на самом деле. Но Полина его поднимет. Не сомневайся, — подмигивает он и выходит.
Вскользь брошенные слова режут меня по живому. Зато теперь отчетливо понятно почему. Это я могла быть на месте Полины и находиться сейчас рядом с Володей.
Глава 16
— Мы столько не успеваем. Ни есть, ни носить новые вещи, ни играть в игрушки, которые ты приносишь. Достаточно, — прошу я, смотря на пакеты в руках Рахманинова.
На самом деле их было еще больше: один утащил Денис.
— Мое дело маленькое. Пока Вова в больнице, я на два фронта работаю. Что не так? — хмыкает Титомир в ответ.
Вглядываюсь в симпатичное лицо. Рахманинов своими расплывчатыми фразочками дает понять, что мы с сыном доставляем семье Третьякова неудобства и проблемы? Но ведь я ни у кого ничего не просила. Абсолютно. Или у Тита интерес к жене Володи и Рахманинов оберегает Полину от всякого рода переживаний? Почему он позволяет себе такие слова и замечания в мой адрес, будто я какая-то разлучница? Это ведь не так.
— Какие два фронта? — прямо спрашиваю.
— Работа и вы.
