— А мы общаемся с ним. Я часто ему звоню в последнее время, но не за тем, чтобы узнать, как у него дела, нет... Чтобы напомнить, как погибла сестра. Никогда не смогу простить ему гибель Карины! Она не заслужила такой смерти! Я так и сказала ему, когда их машину расстреляли, что лучше бы...
— Что сделали? — перебиваю я, вздрогнув.
Марина смотрит на меня красными глазами.
— Ты совсем, что ли, ничего не знаешь?
Я отрицательно качаю головой.
— Так он не захотел тебе ничего рассказывать, и ты ко мне пришла? — горько усмехается она. — В принципе, это ожидаемо. Кто же захочет о таком говорить? Радует, что он хотя бы вину признаёт, но Карину всё равно не вернуть.
— Что случилось?
— Они с Асадовым возвращались из командировки. Их водитель встретил в аэропорту, но до дома они не доехали... — Повисает пауза, потому что Марина снова плачет. — После её похорон он исчез, я ничего о нём не слышала. Кто-то из общих знакомых говорил, что он вроде бы за границу улетел. Почти год его не было в городе. А потом мы с ним случайно пересеклись… Надеюсь, он запомнил эту встречу и пожалел, что вернулся. Лучше бы его убили, а не мою сестру!
— Не может этого быть… — ошеломлённо выдыхаю я, не веря в услышанное.
— А зачем мне тебя обманывать? Знаешь, я подробностей вашего расставания не знаю, но всё к лучшему, Наташа. Не желаю я ему ничего хорошего. Если знал об опасности, то мог бы как-нибудь оградить от неё близких людей, Карина ведь не была ему чужой. Они десять лет вместе работали, она в курсе всех его дел была. Он мог позвонить ей в любое время дня и ночи. И вот такая его благодарность, да?
Мог бы оградить от опасности близких людей — эти слова оседают в сознании. Я смотрю невидящим взглядом перед собой, пока в голове мелькают события прошлых дней.
— Наташа, всё нормально? — Марина трогает меня за руку, когда я долго не отзываюсь. — Тебя подвезти куда-нибудь?
— Нет, не нужно, — отвечаю шёпотом и тянусь к двери.
— Наташа, точно всё в порядке? На тебе лица нет. Говори адрес, — просит Марина.
Я отвечаю, что сама доберусь, и выхожу из машины, чтобы сделать глоток свежего воздуха. Иду к тротуару, а в голове одно за другим продолжают всплывать воспоминания, особенно того вечера, когда я нашла документы в кабинете Асадова. «Я собирался сказать тебе о своём браке при других обстоятельствах». Он не собирался ничего мне рассказывать! Он в самом деле ничего и никому не собирался говорить и, воспользовавшись шумихой вокруг Макса и его последующей смерти, переоформил все документы на себя таким образом, чтобы наша с братом фамилия нигде не всплывала. «Тебя же рикошетом заденет, глупенькая, а мне бы этого не хотелось». Но почему он оттолкнул меня, а Карину подставил под пули? Она всё знала и приняла решение быть с ним до конца? И я бы такое же приняла. Но его это не устраивало? Получается, она была в курсе его планов? Столько вопросов в голове, и ни одного ответа...
Я словно нахожусь в состоянии аффекта и совсем не отдаю отчёта своим действиям. Рука тянется к телефону, и я набираю номер Динара. В это мгновение я снова чувствую себя сломанной, обманутой и одинокий Наташей, как и три года назад.
Асадов снимает трубку после третьего гудка.
— Да, Наташа, — глухо произносит он.
Я молчу, в горле нарастает ком, и грудь сдавливает с такой силой, что не получается произнести ни звука.
— Мне не совсем удобно говорить. У тебя что-то важное? — спрашивает он чуть громче, когда молчание затягивается.
Не могу поверить, что он действительно мог так поступить.
18 глава
Наташа
Я нахожусь под завалами воспоминаний и никак не могу выбраться на поверхность, не могу облечь мысли в слова. Из груди вырывается придушенный всхлип. Три года прошло, а мне по-прежнему страшно за жизни Максима и Динара. Пусть они будут далеко, со своими семьями, но только живыми.
— Я всё знаю про Карину и то, как она погибла... — Поджимаю губы и дышу через нос. — Ты думал, что, если сделаешь из себя мерзавца, которого бы я ненавидела, я легче пережила бы твою смерть? Правда думаешь, что не оплакивала бы тебя и не пыталась бы во всём разобраться? Одного понять не могу: если ты знал, что женишься на другой и тебе грозит опасность, зачем допустил между нами отношения? Зачем позволил себя полюбить? Это так жестоко, Динар... И так больно… А ещё совершенно не похоже на тебя и твои поступки...
Я больше не пытаюсь сдерживать слёзы и скрывать, как мне сейчас плохо. Я ведь действительно считала его мерзавцем, который попользовался мной и выкинул из своей жизни, наигравшись. Думала, что он живёт с женой, приумножает капиталы и дальше строит свою империю. А на самом деле ему угрожала опасность, в него стреляли, и я ничего об этом не знала...
Случайно задеваю проходящую мимо девушку плечом, и мой телефон падает из рук. Поднимаю смартфон с асфальта, но Динар уже сбросил звонок. На дисплее некрасивая трещина. Я смотрю на неё, понимая, что он снова оттолкнул от себя, и меня накрывает истерикой. По сердцу словно ведут ржавой колючей проволокой, её острые шипы вонзаются в старые раны. Мне больше некому звонить. Не с кем поделиться всем, что разрывает сейчас на куски. Я совсем одна. И брату нельзя набрать. Не хочу, чтобы Макс снова искал возможность прилететь и рисковал своей жизнью.
— Девушка, вам нехорошо?
Незнакомая пара останавливается рядом со мной и предлагает помощь, когда я, споткнувшись на ровном месте, едва не падаю.
Из груди вырывается сдавленный хрип. Я отрицательно качаю головой и выискиваю глазами опору. Мне нужно домой. Успокоиться. Обнять Тима. Хоть что-то сделать, чтобы не думать обо всём, что услышала от Марины. Хоть что-нибудь… Но не могу. Перед глазами стоит картинка, как расстреливают машину Динара и как Карина умирает. Возможно, на его руках. Я стою возле салона, в котором когда-то работала, и не могу собрать себя в кучу.
Проходит несколько минут, прежде чем я тянусь к телефону и дрожащими пальцами открываю приложение. Нужно вызвать такси и ехать домой.
— Наташа.
Поднимаю глаза и вижу перед собой Динара. Как он здесь оказался? Как нашёл меня?
— Ты... — Я разглядываю его, не веря, что это не галлюцинация.
— Я Марине позвонил. Она сказала, что ты ждала её у салона. У меня здесь неподалёку встреча была. Я же просил ничего не выяснять и не лезть никуда. Что за упёртость, Наташа? Ну когда же ты уже повзрослеешь?
Динар делает ко мне шаг, но я выставляю руки вперёд и отрицательно качаю головой.
— Не подходи. Даже не смей ко мне приближаться. Слышишь?
Но Асадов всё равно подходит и берёт меня за руку. Я выдёргиваю её и отступаю назад, отчаянно мотая головой.
— Не трогай меня! Я не просила тебя приезжать. Мне не нужно было тебе звонить. Это был порыв, и сейчас я раскаиваюсь в нём.
