— Нет, — сказала она. — Пока ничего больше. Может быть,
потом.
— И тачка приехала?
— Да.
— Выходили ли вы на обочину, чтобы встретить такси?
— Нет, была возле телефонной будки, а водитель такси вылез
из машины и подошел ко мне.
— И он спросил вас, та ли самая вы женщина, которая
заказывала машину?
— Ну, он спросил, я ли мисс Баркер, и я ответила, что да, и…
Минутку, он что-то сказал о плавании.
— Вот как? — спросил Смит; в его голосе слышалось волнение.
— Да, точно. Он спрашивал, не то плавала ли я, не то хотела
ли поплавать, словом, что-то в этом роде, а я ответила, что вода мне кажется
слишком холодной. Он постоял с минуту рядом со мной, глядя на воду, а затем
произнес что-то вроде: «Ладно, поехали».
— Выходит, по вашим словам, возле мотеля в два часа ночи был
еще и таксист, который разглядывал бассейн?
— Да.
— И он стоял рядом с вами возле телефонной будки,
расположенной напротив ворот с противоположной от офиса стороны бассейна?
— Да.
Помолчав, Смит сказал:
— Вы нам оказали существенную помощь, мисс Баркер. Придется
извиниться за то, что плохо подумали о вас. А теперь что вы можете сказать об
этом самом Карлетоне Блевете?
— Я ничего о нем не знаю, — сказала она, — за исключением
того, что он просил называть его Карлетоном. Фамилию Блевет я выдумала. Как-то
раз до этого видела его в коктейль-баре. И уверена, что ничего путного вы от
него не добьетесь. Дохлый номер. Тогда он был в умат.
— Женат или холост?
— Об этом он не говорил.
— Ну и что из этого, — заметил Смит, — вы же были с ним. У
женщин глаз наметанный. Каким он вам показался?
— Женатым, — ответила она. — И у меня сложилось впечатление,
что такого рода делами он занимается не часто. Даже смущался… и, как мне
показалось, немного стыдился, кстати, вот это меня здорово раздражало. В конце
концов, если мужчина собирается предпринять что-либо подобное, он должен
обдумать все заранее. Либо ему это нужно, либо нет, а не терзаться сомнениями.
Он причинил мне боль, заставил чувствовать себя чуть ли не шлюхой. Ведь все мы
люди, и ничто человеческое мне тоже не чуждо. И, поверьте, черт возьми, что я
далеко не святая. Жизнь надо принимать такой, как она есть, что я и делаю. Он
сначала произвел на меня впечатление, и мне было ясно, что я ему нравлюсь.
Наверху, на Малхолленд-Драйв, где мы останавливались, мне он нравился,
понравилось и то, что он сделал потом… просто взял и поехал к мотелю… Тогда я
была готова пойти ему навстречу. Затем мы оказались здесь, и выяснилось, что он
стремился залить за воротник, чтобы набраться мужества и побыстрее разделаться
с этим! Мне захотелось вмазать ему по морде, устроить сцену и смотаться к
чертовой матери. Тогда я поняла, что никогда больше не захочу увидеть его
вновь, и не сомневалась, что он испытывает ко мне то же самое, хотя и позвонил
мне, чтобы узнать, из-за чего весь этот шум.
— А что же вы ему сказали?
— Послала куда подальше.
— Жаль, ведь только от вас мы узнали, что в два часа ночи
ворота бассейна были закрыты.
— Да, ну и что?
— А то, что когда он покидал мотель, — заметил Смит, — не
исключено, что он тоже мог обратить внимание на ворота.
— Это так.
Смит посмотрел на напарника.
— Есть еще вопросы?
— Спасибо, мисс Баркер, — сказал Смит, — за ценные сведения.
Возможно, когда мне выпадет свободный денек, я заскочу в «Кок и Тхистл», чтобы
пригласить вас пообедать.
— Вы же женаты, — сказала она. — Вы сами сказали, что у меня
глаз наметанный, и я поняла это сразу, как только вы вошли.
Он рассмеялся и заявил:
— О’кей, сестренка, ваша взяла! Это все, ребята. Сожалею,
что испортил вам посиделку. Продолжайте развлекаться.
Все трое вышли.
Повернувшись к Шейрон, я спросил:
— Не понял, зачем вы отмочили эту хохму?
— Какую?
— Устроили стриптиз в то время, когда я пошел открывать
дверь.
— Разве это стриптиз? — ответила она, — когда снимают только
платье.
— Будь по-вашему, а все-таки зачем понадобилось снимать
платье?
— Для большей убедительности. Я бы и раньше его сняла, если
бы не ваша сдержанность… вы были настолько безразличны… что я даже не
представляю, как бы вы отреагировали, если бы я начала раздеваться.
— Понял, — сказал я, — а что у вас следующим номером?
На это последовал ответ:
— Не у меня, а у вас — вы ведь мужчина, значит, инициатива
должна перейти к вам.
— О чем вы?
— О, Дональд, Бога ради, не пора ли облегчить жизнь бедной
девушки, я не собираюсь все делать за вас.
— Еще шампанского?
— Да, — огрызнулась она, — если вам больше ничего не нужно.
Встряхнув открытую бутылку шампанского, я увидел по
пузырькам, что оно еще не выдохлось. Она осушила свой бокал почти залпом и
протянула его к бутылке.
Наполнив ее бокал, я немного отпил из своего, чтобы подлить
в него свежака.
— Ответьте мне, Шейрон, вы действительно сорвали на этом куш
— тысячу баксов?
— Хм… ну да.
— И это не возбудило у вас любопытства?
Что вы имеете в виду?
— Не слишком ли это круто?
— Что… круто?
— Не кажется ли вам, что это довольно высокая цена за
несложную внеурочную работенку?
— Стоп, минутку, — сказала она, и ее глаза сузились. — Что
вы имеете в виду, говоря о «внеурочной работенке»? Не думаете ли вы, что я
понимаю смысл ваших слов.
— Нет, не думаю!
— Ну тогда объясните по-человечески.
— Я говорю о том, что все это отняло у вас несколько часов,
и вам даже не пришлось отпрашиваться с работы.
— Послушайте, — возразила она, — а доброе имя женщины разве
ничего не стоит?
— А кто же будет в курсе, кроме инспектора Смита?
— Многие.
— Например?
— Дежурная ищейка здесь, в мотеле, во-первых.
— Ему это до лампочки.
— А вдруг мне захочется приехать сюда снова?
