— В одиночку?
— Не стройте из себя дурака.
Она снова протянула бокал. Того, что в бутылке осталось, не
хватило даже на то, чтобы заполнить его доверху. Она задумчиво посмотрела на
меня.
— Зачем вы стараетесь испортить такой превосходный вечер?
— Каким же образом?
— Задавая подобные вопросы.
— Хочу разложить все по полочкам.
— Ради чего?
— Люблю ясность.
— Ну хорошо, Дональд, — сдалась она. — Скажу вам всю правду,
и покончим с этим. Сдается мне, что этот тип — шишка на ровном месте. Ему
конец, если его накроют за подобными играми. Поэтому он не решается явиться в
полицию, чтобы дать там показания, и не может допустить, чтобы копы вышли на
него. Вот он и пытается провернуть так свои делишки, чтобы полиция оставила его
в покое.
— А как по-вашему — теперь от него отцепятся?
— А то как же? Он проспал всю ночь, уехал утром — что он
может знать? Я оказалась единственной, кто видел что-то стоящее.
— Надо же! А что именно?
— А то, что в два часа ночи ворота были закрыты.
— И вы думаете, что это важно?
— Еще бы!
— Вроде бы вам не казалось это столь существенным, пока
полицейские не заклинились на воротах.
— По правде говоря, даже и не задумывалась о них.
Меня наняли совсем для другого, и я отрабатывала то, за что
мне заплатили.
— А как насчет того, чтобы попытаться выяснить, кто же на
самом деле Карлетон Блевет?
— На кой черт мне это знать?
— Ну, хотя бы из любопытства.
— Нет уж, дудки! И еще могу добавить, Дональд Лэм.
Если вам известно, кто он такой, лучше мне об этом не
говорите.
— Почему же?
— Потому что информация такого рода бывает опасна. Если я не
знаю, то и никому не проболтаюсь, а раз так, то у меня никогда не возникнет
искушение поймать его на крючок. То есть даже если и появится подобное желание,
то все равно не смогу этого сделать. И это, как говорят, к лучшему.
— Даже так?
— На такой работе, как у меня, слишком много знать опасно.
— А говорят: знание — сила, — подковырнул я.
— Да, вот поэтому в номерах мотелей иногда находят трупы. Не
хочу, чтобы меня обнаружили в один прекрасный день задушенной моим же
собственным нейлоновым чулком… Дональд, а какой куш вы сорвете с нашей аферы?
— Вполовину меньше, чем хотелось бы.
— Зачем вы темните? Я же назвала свою сумму.
— А я ответил вам, что остался в накладке. Овчинка не стоит
выделки.
— Чего вы опасаетесь?
— Того, что все шито белыми нитками.
— Что за чушь! — воскликнула она. — На вас ничего не
повесили. Все прошло без сучка без задоринки.
Скажите мне, Дональд, как я выступила?
— До или после?
— Во время! Я говорю о том, как сгребла платье и, держа его
перед собой, пятилась в ванную, а затем внезапно повернулась, когда закрывала
дверь. Готова поспорить, что копам было на что посмотреть.
— Они видели и не такое.
— Спорим, что и на вас картина произвела впечатление.
— Произвела.
— Судя по вашему тону — не очень.
— В данный момент моя голова занята совсем другим.
— О чем же вы думаете, если не секрет?
— Об инспекторе Смите.
— А что в нем такого?
— Как он вам показался?
— Славный малый. В отличие от вас он не остался равнодушным
к моим прелестям. Не зря же он закинул удочку насчет того, чтобы заскочить в
«Кок и Тхистл» на досуге.
— Да уж!
— А я ему тут же в лоб заявила, что он женат.
— Смиту это как слону дробинка, — возразил я.
— Зато для меня — это стоп-кран, — сказала она как отрезала.
С минуту мы молчали, затем Шейрон поинтересовалась:
— Почему вы спросили меня об инспекторе Смите, Дональд?
— Не пойму, чем вызвано его поведение. Ведь мы все еще в его
руках. Стоит ему усомниться в наших показаниях — и он запросто прижмет нас к
ногтю.
— Каким образом?
— Накроет нас в номере, — пояснил я. — И задержит по
обвинению в аморалке…
— Почему вы замолчали, Дональд?
— Я сейчас думаю…
— Проклятье, — прервала она. — Нашли время, когда думать.
Сейчас та ситуация, когда от мужчины требуются руки, а не голова.
Вместо ответа я промолчал.
Внезапно она вскочила с кресла, оправила чулки и посмотрела
в зеркало.
— Вот что, Дональд.
— Что?
— У меня для вас новость.
— Какая?
— Я уезжаю домой.
— Подвезти вас?
— Нет, не нужно. Я уеду на такси.
Я открыл бумажник.
— Я дам вам деньги на дорогу.
— Вы что, даже не пытаетесь задержать меня?
— Ну, если вам хочется остаться?..
— Черт бы вас побрал, вы не слишком-то любезны с дамами. С
вами себя чувствуешь не женщиной, а какой-то простоквашей. Будьте вы прокляты!
Она набросила на себя пальто, подхватила сумочку и в сердцах
пожелала:
— Спокойной ночи и век бы вас не видеть!
Я наблюдал, как она вышла из номера.
Глава 5
Подождав минут пять, я положил ключ в карман, вышел из
номера, закрыл за собой дверь и прошел мимо плавательного бассейна к телефонной
будке — цели моей прогулки.
Передние ворота плавательного бассейна были закрыты и
заперты на подвесной замок. На задних воротах был защелкивающийся замок. Они
были закрыты.
Зайдя в телефонную будку, я бросил монетку и набрал номер
Элси Бранд.
Раздалось немало гудков, пока не послышался голос Элси; он
был рассерженным:
— Алло! — услышал я. — Кто же звонит в такой час?
