Поколебавшись, Лоуден все же согласился, прошел к
копировальной машине и сделал копии отпечатков.
— Как получились, нормально? — спросил он.
— Думаю, что да. По крайней мере, достаточно четкие, чтобы
их можно было сравнивать.
— Лэм, почему зашла речь об установлении его личности?
— На всякий случай. Думаю, не помешает убедиться лишний раз,
кого на самом деле убили, так чтобы не оставалось больше никаких сомнений на
этой стадии расследования.
— А кто-нибудь сомневается?
— Как сказать?
— Из этого следует, что пока не хотите говорить?
— Понимайте, как хотите, — засмеялся я.
— Хорошо, Лэм, вы получили отпечатки пальцев, а я делаю для
себя вывод, что страховая компания занимается выяснением личности убитого.
— А вот это зря.
— Почему?
— Потому что вывод из области догадок.
— Ну а что тогда на самом деле?
— На самом деле — это то, что вы знаете наверняка. Например,
что жертвой оказался Ронли Фишер, помощник окружного прокурора, который
представлял обвинение в процессе рассмотрения дела о признании Стонтона Клиффса
виновным в убийстве своей жены.
Это дело вызвало широкий общественный резонанс.
Отсюда и интерес к Фишеру, а то, что его убили, не могло не
вызвать вопросов у очень многих людей, в том числе и у меня, а страховая
компания тут ни при чем.
Вот как, — закончил я свою тираду, — обстоят дела.
А обо всем остальном вы можете лишь догадываться.
— Разве плохо задаваться вопросами? — спросил он.
— Не плохо, если найдете правильные ответы.
— А что если я приду к неверному выводу?
Пристально глядя на него, я ответил:
— Это было бы плохо для вас и плохо для вашей конторы.
— Ладно, понял. У службы коронера и так достаточно
неприятностей. Лишние нам, пожалуй, ни к чему.
— Почему-то и мне так показалось.
— Хорошо, поставим вопрос по-другому: если, скажем,
страховая компания расследует это дело, исходя из своих предпосылок, и это
может помочь установить истину, то нам бы здорово сыграло на руку, если бы мы
знали, что это за предпосылки.
— Чтобы вы могли утереть нос полиции?
— Хотя бы и так!
— А чем бы это помогло?
— Очень многим. Полиция оказалась… ну, не настолько склонной
к сотрудничеству, как нам бы хотелось.
— Поэтому вы поставите полицию перед фактом и утрете ей нос,
а там сделают вывод, что и в дальнейшем ваша служба будет использовать новый
подход, чтобы самим выделиться на ее тусклом фоне. Вот было бы здорово, не так
ли?
Он криво усмехнулся и сказал:
— Если подумать, то не так уж и здорово.
— Другими словами, — заметил я, — когда вам пришлось
задуматься, то стало очевидным, что лучше пока не высовываться, и нынешние
отношения с полицией вас прекрасно устраивают.
— Не прекрасно, но… А вы, случайно, не копаете и под нас,
чтобы представить службу коронера в бледном виде?
— Я же просто спросил вас, что вы предпринимаете в связи с
необходимостью идентификации убитого, и о том, не могла ли быть при этом
допущена хоть малейшая ошибка.
— А что же вам ответил я?
— Ответили, что не можете посвятить меня в то, что вам стало
известно в ходе расследования, так как не имеете на это права, короче, дали от
ворот поворот.
— Но я позволил вам заглянуть в досье?
— Нет. Вы передали мне из него оттиски отпечатков пальцев,
чтобы я смог провести идентификацию личности убитого на тот случай, если
допущена какая-то ошибка.
— Ладно, — сказал он, — предположим, ошибка не исключается,
скажем — ну, не те отпечатки пальцев.
— Как же такое могло бы случиться?
— Ну… черт меня подери, если знаю, Лэм, но случались и более
странные вещи. Могло быть, что Ронли Фишер был убит на войне, а кто-то
прихватил его нагрудный знак и удостоверение личности, вернулся и начал жить
вместо него.
— Вы насмотрелись телевизионных фильмов. А что до
отпечатков, то они есть как у вас, так и в правительственной картотеке — за чем
же дело стало? Подключите ФБР и совместно с ними сверьте на идентичность свои и
их образцы.
— Не сомневайтесь, мы так и сделаем. Теперь, когда вы
напустили такого тумана по поводу идентификации личности убитого, то проверим
на идентичность даже отпечатки ступней его ног в больнице, где он родился.
А теперь сматывайтесь ко всем чертям отсюда, чтобы я мог
закрыть офис и отправиться домой.
Я убрался восвояси, проехал обратно в мотель и начал сверять
отпечатки.
Внезапно я резко выпрямился на стуле. Мне еще раз повезло.
Один из отпечатков Ронли Фишера совпал с одним из отпечатков, снятых мною в
номере мотеля «Постоялый дворик».
Вот теперь-то наше агентство по уши увязло в деле об
убийстве.
Располагать подобного рода информацией для частного
детектива равносильно пребыванию рядом с кратером вулкана накануне извержения
или блужданию с горящей спичкой по темному пороховому погребу в поисках двери.
Вся трудность была в том, что по отпечаткам не определишь
время, когда их оставили.
Если убитый находился в комнате вместе с Шейрон Баркер и
Карлетоном Алленом, то мне следовало придерживаться в расследовании одного, и
только одного направления.
Но что, если Ронли Фишер был в номере еще до них?
У некоторых мотелей вошло в практику сдавать номера по
нескольку раз за ночь.
Данный мотель не относился к такой категории или не должен
был бы относиться, но часто за фешенебельным фасадом скрывается неприглядная
изнанка.
В какой степени можно полагаться на рекламу
респектабельности, созданную этому мотелю?
В том случае, если бы номер сдавался дважды, для
администрации отеля было бы вполне естественным аннулировать предыдущие записи
в журнале регистрации постояльцев. Тогда начальству мотеля, как и мне, не позавидуешь.
Я прошел к телефонной будке, узнал номер телефона квартиры
Карлоты Шелтон, набрал его и спросил у женщины, поднявшей трубку:
— Скажите, пожалуйста, миссис Шелтон на месте?
— Кто ее спрашивает?
