— Старая песенка, — прервал меня Селлерс. — Мы слышим ее
всякий раз, когда очередной типчик попадается на шантаже и на попытке к
изнасилованию. Она, мол, сама все подстроила, да еще и набросилась на него. Он
защищался, как и подобает мужчине, и тогда девица порвала на себе платье.
— Это еще не значит, что подобное не могло произойти на
самом деле.
— Тоже верю, — согласился Селлерс, — как верно и то, что нас
такие истории давно не впечатляют. Знаешь, как у женщины, которая, очнувшись
после драки с мужем, видит, что ее Джон валяется на полу, а она стоит над ним с
пушкой в руке и вопит: «Джон, Джон, ответь мне!», но Джону не до этого — он
откинул копыта.
— Брось свою тягомотину, — обратилась Берта к Селлерсу. —
Мне давно пора быть в постели. Я не собираюсь ходить вокруг да около. — Затем
обернулась ко мне: — Потом уже ухвачусь за соломинку, лишь бы не пойти ко дну.
Ты вправе требовать от меня поддержки, ссылаясь на обязательства, вытекающие из
условий нашего партнерства, но не можешь ставить под угрозу мою карьеру из-за
своих сомнительных действий.
Селлерс не замедлил встать в позу.
— Я брошу тебе не соломинку, а спасательный круг, Берта,
если ты ни в чем не замешана. Поэтому и бьюсь как рыба об лед, чтобы во всем
разобраться. Давай, Лэм, ближе к делу! Пока я еще ничего нового от тебя не
услышал.
— Поскольку я не посылал Карлоте Шелтон этого письма, —
продолжал я, — нетрудно было догадаться, что только через свою знакомую она
смогла провернуть эту аферу с бланком, и той для этого обязательно нужно было
попасть ко мне в кабинет.
Тогда я стал расспрашивать Элси Бранд, свою секретаршу, о
всех, кто околачивался вокруг нашего офиса, и она рассказала мне о некоей
мадам, которая во что бы то ни стало хотела дождаться моего прихода.
Забрав с собой Элси, я отправился в архив одной из газет.
Там мы просмотрели фотографии Карлоты Шелтон, разыскивая среди них те, где она
снималась с друзьями. Мы обнаружили на одной из них Элайн Пайсли, похожую на
ту, которую искали. Затем раздобыли досье и на Элайн Пайсли, где нашли более
четкие фотографии и убедились, что именно она и была тогда в офисе.
Поэтому я навестил Элайн Пайсли у нее на квартире и начал
допытываться, почему она так упорно хотела увидеться со мной лично. Я застал ее
врасплох и наверняка вытянул бы из нее многое, если бы в квартиру не нагрянул
Гарден Монрой.
В глазах Селлерса появился интерес.
— А что же нужно было там Гардену Монрою?
— Не знаю, что ему было нужно, но знаю, что я ему не
понравился. Он наткнулся на меня, кое о чем спросил, вышвырнул из квартиры и,
надо думать, теперь так вправил мозги Элайн Пайсли, что больше никому не
удастся ничего от нее добиться.
Тем временем Селлерс изучал на своем столе отпечатки
пальцев.
— Понимаю, понимаю, — заметил он рассеянным тоном. — Твоя
секретарша подтвердила, что именно Элайн Пайсли вертелась вокруг твоего
кабинета.
— Вот видишь.
— Теперь об этих отпечатках, Лэм. Почему ты не сказал, что
они у тебя в кармане? Какой смысл был водить меня за нос?
Ты сам убедился, что я не лгал, когда рассказал тебе про
отпечатки. Почему ты не можешь поверить, что я действительно хотел передать их
тебе из рук в руки, но их украли прямо из номера, из-под телевизора.
— Опять за старое! Именно это мне в тебе не по нутру,
Дональд. Берта играет по-честному, но ты предпочитаешь вместо того, чтобы
помочь полиции, всеми правдами и неправдами оставить нас на бобах и оказаться у
всех на виду на финише.
— Вовсе нет. Всякий раз, когда я выхожу на финишную прямую,
то предоставляю полиции возможность идти со мной ноздря в ноздрю. Если же от
меня отмахиваются, то мне ничего другого не остается, как действовать на свой
страх и риск.
— Знаю, знаю. Ты любишь поучать нас, как надо работать,
верно? А мы привыкли делать все по-своему.
А теперь расскажи-ка мне об этих отпечатках пальцев.
— Мокрой вышвырнул меня из квартиры Элайн Пайсли. Он
прикатил на спортивной машине, и я решил заглянуть в нее.
— Почему?
— Потому что кто-то должен был наведаться ко мне в номер в
мотеле «Эджемаунт» и стащить эти отпечатки. Это не могла быть Карлота Шелтон,
так как ей пришлось отправиться в управление полиции, чтобы поведать свою
версию о попытке совершить на нее нападение. Им не мог оказаться и детектив —
вряд ли она решилась бы настолько далеко посвятить его в свои планы.
Полицейский тоже исключается, в противном случае вам бы все стало известно.
Следовательно, из всех четырех действующих лиц, выведенных на сцену в мотеле «Эджемаунт»,
на роль похитителя подходил только Монрой. Стоило мне только заглянуть в
бардачок его машины с откидным верхом, как я понял, что оказался прав.
Селлерс выбил дробь пальцами по столу, взглянул на ручные
часы, затем взял сигару и засунул в рот, не зажигая. Глаза его сузились.
— Интересно то, малыш, что все твои россказни кажутся
настолько правдоподобными, что любой, кто тебя не знает, принял бы их за чистую
монету… А впрочем, пожалуй, сдается мне, что ты бы не захотел втягивать свою
секретаршу в эту историю, окажись она липой. Ну так что, верить или нет тому,
что ты наплел мне здесь про Элайн Пайсли и про то, как засек ее с помощью своей
секретарши?
— Клянусь, это правда. Все, что я рассказал, при желании
можно проверить.
— Гм, все да не все. Насчет Гардена Монроя — опять только
твои слова.
Я ничего не ответил.
— Ладно, вернемся к отпечаткам, которые ты снял.
Все они подписаны — почерк твой, с этим ты спорить не
будешь. Тут, я вижу, есть Фишер и кто-то еще, обозначенный инициалами «К.А.».
Кто это?
— Наш клиент.
— Расскажи ему о нем, — вмешалась Берта: — Это дело об
убийстве — сущее наказание, и мы ни с того ни с сего попали в самую его гущу.
До сих пор мы еще могли как-то прикрывать своего клиента, но с этого момента…
Селлерс предостерегающе поднял руку, осаживая ее.
— Лучше помолчи, Берта.
Берта оборвала фразу и обдала нас пылающим взглядом.
— Так и быть, пойду вам навстречу, — сказал Селлерс. —
Можете не называть его имени. Нам оно известно.
— Еще бы! Вы ведь вытрясли из Берты все, что можно, и она
теперь пытается сделать хорошую мину при плохой игре.
Раскрылась дверь, и полицейский ввел в кабинет испуганного,
побледневшего Карлетона Аллена.
Селлерс обратился ко мне, усмехнувшись:
— Продолжай, малыш, не обращай на нас внимания.
