Я поплотнее уселся на стуле и как в рот воды набрал.
Карлетон Аллен посмотрел на Селлерса, на Берту и на меня и
ляпнул:
— Вы предали меня. Вы…
— Замолчите, — прервал я, — пока сами себя не выдали!
Селлерс усмехнулся и спросил Аллена:
— О, так вы знаете этих людей, вот как?
Аллен с минуту подумал, а потом ответил:
— Да, знаю. Ну и что из этого? Вы не можете задержать меня,
не предъявив никакого обвинения.
— Так уж и не можем? — с издевкой спросил Селлерс.
— Да, не имеете права!
— И все же вы уже здесь, не так ли?
На это Аллен ничего не ответил.
— А теперь я скажу вам, почему вы здесь, и тогда вы можете
высказаться по существу.
Селлерс достал из кармана какой-то конверт. Из него он
вытащил клочок бумаги, на котором я начеркал свою записку Аллену.
— Как видите, эта бумажонка была скомкана и выброшена. Мы
нашли ее и разгладили.
Узнаете, Аллен, это та самая записка, которую вы выбросили.
Да, да, бросили в урну с песком перед лифтом. В урну, которая находится этажом
выше над офисом «Кул и Лэм. Конфиденциальные расследования».
В журнале регистрации посетителей в конторе консультанта по
налогам, к которому вам посоветовали обратиться, значится, что в то утро его
посетил только один новый клиент…
Не вызывает сомнения, что вы дилетант в делах подобного рода:
при беседе с консультантом вы сообщили ему свои подлинные имя и адрес, задали
ему несколько нелепых вопросов по поводу налогов и отвалили двадцать баксов
якобы за то, что он вам посоветовал, — консультант до сих пор не может понять,
за что ему заплатили.
Ну вот, теперь пришел ваш черед говорить.
Облизав губы кончиком языка, Аллен беспомощно перевел взгляд
с Селлерса на Берту Кул, с Берты Кул на меня. Я тайком сделал ему знак, подняв
руку к лицу, а затем проведя отогнутым пальцем по губам, подсказывая не
отвечать.
Он то ли не понял мой сигнал, то ли не обратил на него
никакого внимания.
— Ну! — поторопил Селлерс.
— Поймите, — начал Аллен, — я нахожусь не в том положении,
чтобы позволить вовлечь себя в скандал, да еще в такой. В субботу вечером я был
с дамой в мотеле «Постоялый дворик». До интима дело не дошло; я набрался и
вырубился. Позднее я узнал, что полиция проверяет, кто зарегистрировался в тот
день в мотеле, а мне нельзя было допустить никакой огласки. Вот поэтому я нанял
Дональда Лэма, чтобы в понедельник вечером он оказался там и выдал себя за
меня.
Мистер Лэм это сделал. Во вторник утром я позвонил в
агентство и поблагодарил их за то, как они ловко провернули это дельце. Мне
казалось, что все уже позади — и осталось только рассчитаться с ними, когда Лэм
перехватил меня в вестибюле и всучил эту записку. Я прочитал ее в лифте, нашел
консультанта по налогам, задал ему несколько вопросов и отправился домой.
— Значит, это вы были тогда в мотеле в субботу вечером?
— Да.
— С дамой?
— Да.
— Кто она?
— Шейрон Баркер, распорядительница в коктейль-баре «Кок и
Тхистл».
— Вы женаты?
— Да.
— И встречаетесь с другими женщинами на стороне?
— Нет. Я… ну, даже не могу объяснить, как это случилось. Мне
довелось поболтать с ней разок-другой до этого, но в тот вечер она была склонна
на большее, а я был свободен и ощущал одиночество… ну, так вот в общих чертах…
как оно все было…
— Об этом хватит! Давайте о том, что произошло после того,
как вы попали в мотель?
— Вечеринка накрылась.
— А что ваша дама?
— Ушла от меня.
— А вы чем занимались, оставшись в одиночестве?
— Напился, завалился спать, проснулся с похмелья, собрался и
поехал домой.
— В какое время?
— Уехал оттуда?
— Да.
— Перед самым рассветом. Рассвело уже, когда я добрался до
дома.
— Машина была ваша?
— Да.
— А что потом?
— Потом ничего, пока не услышал, что полиция проводит
тотальную проверку постояльцев, и впал в панику. Связался с Шейрон и спросил,
не согласится ли она обеспечить мне крышу. Ей захотелось узнать, что я под этим
подразумеваю. Объяснил тогда, что хочу заполучить кого-нибудь для того, чтобы
тот выдал себя за меня и ответил бы на все вопросы полиции.
— Она согласилась?
— С одним условием. Я должен был договориться с Дональдом
Лэмом — детективом, чтобы тот выступил в качестве моей подмены. Она видела его,
и он ей понравился. Сказала, что с ним могла бы провести ночь, но отнюдь не с
любым другим мужланом-сыщиком, который клюнет на предложенные деньги. Выбора у
меня не было. Мне нужно было заполучить Лэма. Ни о ком другом не могло быть и
речи!
Селлерс обернулся ко мне.
— Если бы ты сам выложил мне все то, что я и без тебя теперь
знаю, мы бы прикрыли вашего клиента, да и тебя с Бертой тоже. А сейчас поезд
ушел, малыш.
Если Берта пожелает расторгнуть ваше партнерство и
барахтаться сама по себе, мы постараемся пойти ей навстречу и взять ее под
крылышко, но с тобой, как с частным детективом, насколько это будет от нас
зависеть, считай, что покончено. Получить лицензию у тебя шансов не больше, чем
у кролика.
Селлерс потряс добытыми мною отпечатками.
— Теперь вот что же с ними делать?
— У тебя есть отпечатки Шейрон Баркер, — ответил я. — Есть
пальчики Ронли Фишера. Найдутся и отпечатки Карлоты Шелтон. У меня, правда, не
было возможности их проверить.
— Все это чертовски смахивает на подсадную утку, — сказал
Селлерс, — но если Ронли Фишер был в этом номере, тогда можно считать, что дело
здорово сдвинулось с мертвой точки.
— Он не был там, — заметил Карлетон Аллен. — Никого в номере
не было, кроме Шейрон и меня.
Селлерс задумчиво посмотрел в мою сторону.
— Маленький пройдоха вполне мог сварганить такую улику и… —
Затем обернулся к полицейскому. — Заберите этого парня и снимите у него
отпечатки пальцев, — приказал он, кивнув в сторону Карлетона Аллена. — Покажите
потом мне, и я проверю, насколько хоть эта часть рассказа Лэма соответствует
истине. — Сняв телефонную трубку, он распорядился: — Раздобудьте мне отпечатки
пальцев Ронли Фишера. Доставьте их прямо сюда. В нашем досье должна быть их
копия.
