— А почему?
— Не стоит недооценивать полицию.
— Вы были у них?
— Нет, они были у меня.
Он открыл ящик письменного стола, достал оттуда чековую
книжку и, положив на нее ручку, спросил:
— Хорошо, что вы хотите?
— Хочу правды, для начала.
— Не лучше ли получить наличные.
— Для начала согласен только на правду, — повторил я.
Отложив ручку и закрыв чековую книжку, он сообщил:
— Я вдовец.
Я кивнул в ответ.
— Но я также и мужчина.
Я вновь кивнул.
— Я встретился с Шейрон Баркер в коктейль-баре.
Она мила и мне понравилась. Мы уехали вместе.
— Сколько было таких поездок?
— Имеет ли это значение?
— Пожалуй что нет.
— Тогда продолжаю. Мы уехали вместе. В субботу вечером мы
отправились в мотель «Постоялый дворик» после того, как она закончила работу, и
мы немного перекусили. Шейрон сама занялась регистрацией номера. Личность я
довольно известная, поэтому предпочитаю держаться подальше от мест, где ведут
всякого рода записи. Она оформила себя и меня как мистера и миссис Карлетон
Блевет из Сан-Франциско, получила ключ, и нас провели в номер. Мы заказали
кое-какие закуски и, не знаю почему, вызвали подозрение у детектива из мотеля.
Короче, еду к нам в номер он доставил самолично.
— Это встревожило вас?
— Не очень. Я держатель первых закладных на этот мотель и
заинтересован в том, чтобы он приносил прибыль, а не доставлял неприятности.
Поэтому в свое время предложил им ограничиться лишь одним детективом, полагая,
что в мотелях подобного рода слишком строгий надзор за постояльцами только
отпугнет людей от заведения.
— Как же события развивались дальше?
— В дверь постучали, — ответил он и замолк.
— Продолжайте.
— Лэм, было бы чертовски лучше, если бы вы обошлись без
продолжения.
— Мне необходимо это знать. Прошу вас, продолжайте!
— Хорошо. Когда Шейрон открыла дверь, к нам вошел какой-то
мужчина. Он вынул из кармана свою визитную карточку и представился как Ронли
Фишер, помощник окружного прокурора.
Для меня это было как гром среди ясного неба. По правде
говоря, я не знал, как вести себя, открыться ли ему, кто я такой, и спросить в
лоб, какого черта ему здесь нужно, или выждать, пока он сам не скажет. Наконец,
решил дождаться и дать ему раскрыть карты.
Мои опасения оказались напрасными — он принимал нас за тех
людей, за которых мы себя выдавали. Для него мы были мистер и миссис Блевет из
Сан-Франциско. Он извинился за то, что причиняет нам беспокойство, и объяснил,
что работает над очень важным делом и что одна из свидетельниц по этому делу
находится в соседнем номере и что позднее, как он ожидает, к ней должен
присоединиться некий джентльмен, и он хотел бы побеседовать с ними обоими. Еще
он сказал, что должен пока оставаться незамеченным, и спросил, не будем ли мы
возражать, если несколько минут понаблюдает в окно.
— И что вы ему сказали?
— А что можно было сказать? Ответил — пусть занимается тем,
чем считает нужным. Поинтересовался, не хочет ли немного выпить. Он отказался —
вот мы так и сидели, делая вид, что я и она — муж и жена из Сан-Франциско, немного
притомившиеся после дороги.
— Ну а потом?
— Потом, примерно через час, он поблагодарил нас, сказал,
что ему пора, и покинул номер.
— А затем?
— Затем я начал размышлять над происходящим, и чем больше
думал, тем меньше мне это нравилось. Отправив Шейрон на такси, я поехал домой
на своей машине.
— В какое время?
— Кажется, было около двух часов ночи.
— Продолжайте.
— Потом на следующий день я узнал об убийстве Ронли Фишера.
Понял, что полиция начнет шерстить всех, кто был в мотеле. Я не знал, говорил
или нет Ронли Фишер кому-нибудь о том, что некоторое время находился в нашем
номере. Но не решился во избежание разговоров сам навести необходимые справки.
Оставался только один человек, на которого я мог положиться без опаски. Тогда я
позвонил в мотель и сообщил, что хотел бы сохранить за собой номер еще на пару
дней.
Послал им с нарочным деньги.
— К чему столько усилий, чтобы сохранить именно этот номер?
— спросил я.
— Чтобы в полиции думали, что пара, которую они в конце
концов накрыли, та же самая, что находилась там в субботу вечером.
— Значит, ваш зять никогда и не был в этом номере?
— Нет. Он только знал Шейрон Баркер.
— Сколько же выручила Шейрон на этом?
— Пока не слишком много. Позднее она потребует гораздо
больше.
— И вы заплатите?
— Заплачу.
— Как, по-вашему мнению, что там могло случиться? С Ронли
Фишером, разумеется.
— Не знаю. И не желаю знать ничего! Поверьте, ровным счетом
— ничего!
— Ну вы и влипли, — заметил я.
— Это для меня не новость.
— Мне вот тоже обломились неприятности, пока я поневоле
занимаюсь тем, что пытаюсь разобраться что к чему.
— Много неприятностей?
— Хватает.
— Вам расцарапали все лицо.
— Да, расцарапали лицо, ударили под дых, свернули челюсть и
заставили провести ночь в вытрезвителе.
— А по какой причине оказались здесь?
— Так принято в нашем агентстве — брать клиентов под защиту,
даже если те действуют через подставных лиц, — главное, лишь бы они хорошо
платили.
— Поверьте, я огорчен за вас, — сказал он.
— Я тоже.
— А что вы намерены делать сейчас? — спросил он.
— Попытаюсь отмазать вас, если, конечно, смогу. Но мне нужно
знать все доподлинно.
— Я же сказал вам, что случилось.
— Как и ваш зять в свое время.
— Хотелось, как лучше!
— А теперь вот полиция катит на меня бочку, что я с ней
играю в прятки, и угрожает отобрать мою лицензию.
— У меня есть некоторый политический вес. Не могу, правда, в
данный момент повлиять на ход событий, но когда дойдет до того, чтобы вернуть
вам лицензию, уверяю вас, мое слово окажется решающим.
