— Тогда все понятно.
— Ну хорошо, — предложил я. — Можете ли вы задать
обвиняемому один вопрос?
— Смотря какой?
— Спросите у него, знает ли он Карлоту Шелтон.
В глазах у Паркера появился интерес.
— Вы хотите сказать, что он повязан с ней. В интимном плане?
— Этого я не утверждаю. Категорически! Спросите только,
знает ли он ее. Затем задайте ему вопрос о том, верно ли, что он был на
вечеринке, где присутствовали Карлота Шелтон вместе со своим дружком, и
предметом их обсуждения стал вопрос о его брачных планах.
Поинтересуйтесь, была ли там Мэрилен Картис и шла ли речь о
том, чтобы убить его жену в случае, если она откажется дать ему развод.
Глаза Паркера вспыхнули, как огоньки на рождественской елке.
— И вы можете это доказать?
— Я — нет, а вы сможете.
Он покачал головой. Огоньки в глазах погасли.
— Я даже не могу задавать подобных вопросов, не располагая
доказательствами.
— Добейтесь отсрочки судебного разбирательства, и я
попытаюсь кое-что сделать для того, чтобы они у вас были.
— У меня нет оснований требовать переноса суда.
— Долго ли вы собираетесь заниматься перекрестным допросом?
— Боюсь, что надолго меня не хватит, — признался он. —
Честно говоря, с этим обвиняемым я пролетел.
Скоро вызовут Мэрилен Картис для дачи показаний, и мне
остается только надеяться, что она не окажется столь же крепким орешком, как
Стонтон Клиффс.
— Вы ничего не добьетесь от Клиффса, — уверил я. — И чем
дальше, тем хуже для вас. Он набирает очки с каждым вашим вопросом и тем самым
в свою пользу все больше и больше склоняет присяжных, не говоря уже о публике.
— Не учите меня, как выполнять свою работу.
— Ум хорошо, а два — лучше, — бросил я и повернулся, чтобы
отойти.
— Обождите, Лэм. Я вовсе не хотел вас задеть. Виной всему
то, что я оказался в страшном цейтноте.
— Это я прекрасно понимаю.
— А понимаете, что я не могу задавать ничем не подкрепленных
вопросов, как вы мне предлагаете?
Как я буду выглядеть в глазах присяжных, как профессионал,
когда выяснится, что я просто-напросто блефую?
— Ну хорошо, — сказал я. — Тогда спросите его, как часто они
выезжали с Мэрилен Картис и куда?
Он поднял руки, показывая, что сдается.
— Но какой, черт возьми, от этого будет прок? Они и не
отказываются. Даже выставляют напоказ. Выдают за пламенную любовь, и среди
присяжных наверняка нашлись несколько растроганных женщин, готовых хоть сейчас
дать им возможность броситься друг другу в объятия.
— Ну и что? — не отставал я. — Тогда поинтересуйтесь, не
выезжали ли они когда-либо не вдвоем, а вчетвером.
— Да, такой вопрос я могу задать.
— Тогда почему вам нельзя спросить, знает ли он Карлоту
Шелтон?
Глаза его сузились.
— Нет, на это я не пойду. Не могу приплести сюда и ее, не
будучи уверенным в причастности к делу Карлоты Шелтон.
— Ладно, — подвел я итог. — Тогда вам остается только
проиграть процесс, если вас это не волнует, то меня и подавно.
Я отошел от него. На этот раз он меня не остановил.
Суд собрался вновь, и Паркер возобновил перекрестный допрос.
К этому времени Клиффс уже поверил, что кризис для него
миновал. Все, чем располагало обвинение, уже было пущено в ход, и ему удалось
благополучно отбить все атаки. Он уже предвкушал победу, и это придавало ему
еще больше уверенности.
Прилив накатной волны обвинения пошел на убыль.
Все в зале суда ощущали это. Вопрос о продлении судебного
процесса и дополнительного разбирательства, похоже, что прокуратурой так и не
будет вынесен на рассмотрение суда. Все шло к вынесению оправдательного
приговора. Оставалось только не оплошать Мэрилен Картис.
Стрелки часов переползли за половину двенадцатого.
Если Паркер закончит перекрестный допрос до обеденного
перерыва, то признает свое поражение. А если он будет тянуть резину в том же
духе до обеда, то утратит к себе со стороны присяжных всякий интерес, лишится
симпатии публики, и на него просто-напросто перестанут обращать внимание.
Паркер сознавал это, обвиняемый — тоже.
Помощник окружного прокурора посмотрел на настенные часы.
— Приближается время обеденного перерыва, ваша честь.
— В нашем распоряжении еще двадцать пять минут, —
распорядился судья. — Продолжайте!
Обратившись лицом к залу, Паркер увидел торжествующую
ухмылку на губах Мэрилен Картис. Затем встретил мой взгляд.
Внезапно он резко повернулся и обратился к Клиффсу:
— Ответьте, пожалуйста, во время всех этих увеселительных
поездок и тайных встреч вы и ваша любовница Мэрилен Картис всегда были только
вдвоем?
— Как вас понимать? Конечно, был всегда с мисс Картис.
— Нет, я спрашиваю, не находились ли вы когда-нибудь
вчетвером, в компании одного из своих друзей и его приятельницы.
Клиффс возмутился.
— Наши взаимоотношения, мистер Паркер, — это не
легкомысленный флирт от случая к случаю. И мы так же желали присутствия
посторонних на наших встречах, как, допустим, желали бы вы или кто-то другой
присутствия в своей спальне чужих людей.
Паркер перевел дыхание.
— А знаете ли вы Карлоту Шелтон?
Клиффс застыл, будто его хватили пыльным мешком из-за угла.
— Я… Я… Да.
— А во время своих тайных свиданий, — ринулся в атаку
Паркер, — встречались ли вы когда-либо с Карлотой Шелтон?
— Время от времени встречался с некоторыми знакомыми. Я же
не…
— Отвечайте на вопрос. Встречались ли вы когда-нибудь с
Карлотой Шелтон, хотя бы на одной из своих тайных встреч?
— Я… Думаю, что да.
— Расскажите подробно, как это произошло? — не давал передышки
Паркер.
— Обождите минуту, — поспешно вмешался защитник, вскакивая с
места. — Довожу до сведения суда — перекрестный допрос ведется неправильно, и
вопрос обвинения не только не соответствует процедуре перекрестного допроса, но
и задан не по существу, так как не имеет прямого отношения к предмету судебного
разбирательства.
