— Прав и обязанностей, мистер Блэкуотер?
- Если на нас нападут или попробуют арестовать, они с оружием встанут на нашу защиту, — пришлось пояснять забытые в большом мире особенности. — С другой стороны, совершившего на его земле преступление хозяин имеет право осудить сам. Последний случай произошел лет десять назад — Глен отрубил руку непонятно каким образом забравшемуся в «Клевер» воришке.
— А как же суд?
— Это он и есть. Неправедных хозяев гостевых домов снимают с поста, могут вовсе казнить. Здесь, на Перекрестке, многие жители значительно старше столетнего возраста. Они привыкли жить по старинке, привыкли к простому судопроизводству и не любят перемен. Более молодые обитатели берут с них пример. Например, я. Мне совершенно не нравится, когда меня вынуждают куда-то идти и что-то делать, даже за хорошую плату.
— Уверяю вас, мистер Блэкуотер, я прекрасно помню высказанное вами пожелание и ни в коем случае не хотел бы вас беспокоить.
— Тогда кому принадлежит инициатива? Кто вам выкрутил руки?
— Проще сказать, кто не выкрутил, сэр, — скривился Рашуорт. — Начиная от премьера и заканчивая архиепископом. Я слышал, тема поднималась на высочайшем уровне.
— То есть король тоже участвует, — сделал я вывод. — Посмотрим, что можно сделать…
Помазанники божьи, разумеется, от колдовства защищены. Но опыт предков доказывает, что творческий подход способен одолеть любую преграду.
Относительная неуязвимость человеческих правителей от действий Священных Домов складывается из двух факторов. Первый, разумеется, это Закон. Вплетенная в ткань мироздания воля наших создателей, мешающая напрямую влиять на значимых с общественной точки зрения людей. Или мстящая за воздействие на таковых. Поэтому напрямую мы того же короля проклясть не можем, в ответ сразу прилетит столько всего приятного, что само выживание станет под вопросом. Кроме того, сакральная власть помазанников Божьих тоже реально существует. Вера тысяч, миллионов людей, отражаясь на Изнанке, наделяет носителей короны разнообразными способностями, не имеющими отношения к классической магии и до определенной степени защищающими от тонких воздействий. Грубо говоря, огненный шар, брошенный в представителя правящей семьи, развеется на подлете — а вот летящий булыжник в цель попасть может.
— Могу ли я узнать, мистер Блэкуотер, в чем причина столь явной настойчивости? — осторожно, демонстрируя аурой легкую опаску, спросил моряк. — Согласитесь, ситуация выглядит более чем странно. Вашему Священному Дому предлагают выгоднейшие условия, правительство Его Величества заранее согласно на любые требования и прикладывает значительные усилия, лишь бы убедить вас их принять. Вы же довольствуетесь своим текущим положением и совершенно очевидно не желаете занять более достойное место в британской политике.
— Вы в самом деле считаете, что мне, потомку богов, должно льстить предложение поработать на очередного смертного царька? Или, в более широком смысле, стать одним из его чиновников? Да вы шутите.
Обожаю троллить англичан. Они искренне считают себя избранной нацией, носителем прогресса и чуть ли не венцом человеческой эволюции. «Дух расы» придумали, не сомневаются в своём превосходстве над другими народами, в том числе и нелюдью. И вдруг слышат заявление, ставящее их на уровень обычных черных дикарей. Причем от персоны, возразить которой нельзя.
— Что касается причин, по которым нас хотят видеть в Совете Мудрых и прочих организациях, то давайте рассмотрим на примере. Вы знаете, что в Британии существует запрет на создание клиник с семью и более мастерами-целителями в штате?
— Знаю, сэр. Мы именно поэтому не можем расширить Королевский госпиталь, — хмуро ответил морской лорд. — Как мне объяснили, это сделано, чтобы избежать соблазна. Круг из семи мастеров безопасно создавать только в Палатах Мидаха.
— На самом деле причина другая, поприземлённее. Руководство Палат не хочет терять монополию на проведение кое-каких ритуалов и всеми силами сопротивляется отмене запрета. К лоббированию в правительстве прибавьте старые регламенты, многократно подтвержденные Короной, и вы получите очевидную картину. Нужда в крупных клиниках есть — а прорваться сквозь бюрократический заслон невозможно. Всем, кроме Черной Воды. У нас с прежних времен осталось особое дозволение, позволяющее наплевать на инструкции и создать лечебницу в произвольном формате. Принять на работу столько целителей, сколько сами сочтем нужным. Причем свое право мы можем делегировать, если вдруг у нас не появится желания заниматься лечебницей лично.
— Так почему же вы этого не сделаете?!
Рашуорт и его начальник, сэр Леонард Джером, долгие годы пытались пробить расширение Королевского госпиталя для нужд флота. Морячки привозили из стран востока разнообразные болезни и проклятья, иногда вызывавшие полноценные эпидемии. Однако, несмотря на очевидную необходимость, создание единой службы регулярно откладывалось, и предпринимаемые усилия оканчивались безуспешно.
— Потому, что мы не вмешиваемся в дела смертных.
Наблюдать за Рашуортом было забавно. На его лице, обычно безэмоциональном и невыразительном, отчетливо боролись два противоречивых желания. Он, как и многие другие люди, предпочел бы не наблюдать вмешательство Священных Домов в жизнь смертных. Понимал, чем оно в большинстве случаев заканчивается. В то же время, ему безумно хотелось сохранить положительные стороны сотрудничества: материалы с Изнанки, исцеление от сложных проклятий и болезней, точные прогнозы будущего, разработка новых, обеспечивающих комфортабельную жизнь заклинаний и многое другое.
Опыт подсказывал, что получить только хорошее не получится. Священные Дома идут в комплекте со всеми нашими прибабахами. Вот и сидел Первый Морской лорд, не знал, что сказать.
— Наша позиция, как видите, устраивает далеко не всех. Впрочем, эта тема не для застольной беседы, — понимающе улыбнулся я. Аура Рашуорта окрасилась раздражением. — Давайте лучше воздадим должное местной кухне, благо, Дана уже поднимается по лестнице с подносом.
— Как вам будет угодно, мистер Блэкуотер, — проворчал адмирал.
Дальнейший разговор представлял мало интереса. Пообедав (паэлья оказалась не идеальна, но съедобна) мы обсудили условия предстоящей работы. Когда обе стороны понимают, что обречены договориться, переговоры идут быстро. Нет, разумеется, я мог бы выставить неприемлемые условия и потянуть время, выматывая нервы собеседнику и его начальству, только зачем? Старая пословица «ожидание смерти хуже самой смерти» актуальности не теряет, так что срок издеваться наступит позднее. Сейчас мы просто посидели, просмотрели список кораблей, проклятых тем или иным способом, согласовали время и расценки за каждое судно. Заодно я поинтересовался, почему Министерство не присылало своих специалистов, а ждало красивого меня. Оказалось, присылало — просто они не справились. Те же, кто справился бы, ссылались на высокую занятость и занимались другими делами.
