Видя, что я освободился, Джастин хлопнул в ладоши.
— Собрались, ребятки! Занятие начинается!
Группа «инструкторов» состояла из трёх настоящих инструкторов, работающих в школе, и той самой шестерки, которую я как-то раскидал по стенкам. На Джастина работают спецы разного уровня — есть настоящие мастера, есть обычные профессионалы, честно отрабатывающие свой хлеб. Окружившая меня троица относилась ко второй категории. Один на один я справлялся с каждым, нагло пользуясь преимуществом в физических кондициях, вместе они имели неплохие шансы меня завалить. Вдобавок на их стороне играл молодняк, разместившийся за пределами ринга. Джастин вручил всем шестерым жезлы, стреляющие парализующим заклинанием, причем запретил их атаковать. Правда, отбивать обратно собственные заклинания можно.
— Готовы? — Скрюченный оглядел всех со своего кресла, предусмотрительно укрытого сразу тремя слоями защит. — Начали!
Сознание распахивается, впитывая обстановку. Я чувствую, как поднимаются жезлы, нацеливаясь на меня; стоящий за спиной инструктор тянется к метательному ножу на рукаве; справа готовится заклятье, быстрое и простое, всего из трёх узлов; стоящий слева делает шаг вперед, поднимая деревянный меч над головой. Делаю шаг вперед и вправо, ухожу с линии атаки, одновременно чистой силой сбивая концентрацию. Мимо проносится нож. Ещё шаг, вокруг тела возникает первая, слабенькая защита. Она выдерживает одно из заклятий паралича, остальные проносятся мимо. Неприятно поворачиваться спиной сразу к двум противникам, но мне надо выйти из окружения. Прыгать нельзя — потеря контакта с землей неизбежно приведет к потере мобильности.
Снова чуть смещаюсь в сторону, снова ухожу от чужого заклинания. Два длинных шага позволяют подойти на дистанцию атаки ко второму инструктору, и я бью деревянным мечом снизу вверх, заставляя принимать удар на жесткий блок. Продолжая давить, обхожу по кругу противника, по сути меняясь с ним местами. Всё, первая задача выполнена. Теперь все трое — передо мной.
Отскакиваю назад, опуская голову и крепко зажмуривая глаза. Яркая вспышка всё равно бьёт сквозь веки. Амулеты на инструкторах уберегут их от тяжелых последствий моего заклинания, но хотя бы притормозят бегущих. Хочу превратить песок у них под ногами в липкую грязь и тут же вынужденно отшатываюсь вправо — сзади готовится очередной паралич. Успеваю принять заклинание на ладонь и метнуть его обратно, выводя первого внешнего помощника из строя. Снова сдвигаюсь. Простейшей тактикой действий одного против группы является выстраивание оппонентов в линию, чем я сейчас и занимаюсь. Останавливаться нельзя, статика в бою заканчивается поражением.
Чувствую создание нового заклинания и вместо атаки выставляю перед собой щит. Вовремя. Плотно спрессованный шар воздуха рассыпается выстреливающими в стороны протуберанцами, снимая защиту. Отметив, что теряю инициативу, я быстро сплел новое заклинание и бросил его под ноги ближайшему инструктору, заставляя того рефлекторно подпрыгнуть. Как и ожидалось, противник не пострадал. Неважно — расчет был на то, что поднявшийся от взрыва песок скроет меня от чужих взглядов. Троица, конечно, почует, но хотя бы на время оставшиеся пятеро из вспомогательного состава перестанут кидаться параличом.
Вдох. Выдох. Концентрация. Вылетающего на меня мечника просто сносит ударом «Золотого посоха». Как это он так ошибся? На инструкторах надеты амулеты отражающего типа, вроде моих, только качеством похуже. Боевые проклятья прямого действия они отражают; чтобы обмануть «зеркальники», требуются заклинания со сложной структурой, не ниже десяти узлов. Потому я долго готовился нанести удар — не мог создать нужное заклинание быстро.
Снова вешаю на себя защиту, снова ухожу в сторону, кончиком клинка отводя рушащийся на левое плечо меч. Оставшиеся двое противников подобрались слишком близко. Сейчас их задача — задержать меня, заставить остановиться, чтобы помощники совместными выстрелами продавили мои щиты и достали хотя бы одним параличом. Потому я верчусь, как бешеный, загораживаясь одним инструктором от другого. Меня спасают нечеловеческие гибкость и скорость восприятия, позволяющие уходить от чужих ударов, да поставленные на рефлекс заклятья вроде брошенной в песок заморозки. Небольшая потеря равновесия стоит текущему противнику отсушенной правой руки, следующий удар выбивает у него оружие. Его товарищ атакует, пытаясь помочь, но сам подставляется под тычок острием в грудь.
— Ну хватит, хватит! — заорал с судейского места Скрюченный. — Позориться хватит! Вы что творите, криворукие!?
Один из внешних помощников не понимает, что бой закончился, и в азарте бросает очередное парализующее. Поскольку инструктора больше не заставляли сосредотачивать на себе внимание, паралич я поймал и вернул отправителю. Остальные, вроде, слова Джастина услышали и больше не атакуют.
Останавливаюсь. Выхожу из транса. Конец.
— Лукас, какого хера ты творишь?! — продолжал разоряться старикан. — Сколько раз можно повторять?! Не бычься! Нет у тебя рогов, чтобы буром переть! Башка твоя не крепкая, а просто тупая!
Следующие минут десять Скрюченный уделил анализу действий обеих сторон. Многочисленные ранения и проклятья на мозгах не отразились, так что ругался дед по делу. Слушали его внимательно, привычно пропуская мимо ушей высказывания о родственниках и личных качествах. Меня он тоже не забыл, с той только разницей, что обошелся без нецензурщины и образных сравнений.
Накачка помогла, потому что следующий раунд продолжался дольше и окончился ничьей. Так и пошло. То меня потреплют, то я останусь единственным, стоящим на ногах. Справедливости ради — постепенно команда срабатывалась и доставалось мне чаще. Примерно через час после начала занятия Джастин остановил бой в последний раз:
— Хорош! Устали, ошибаться начали. Расходимся.
Я без спешки пошел к нему, попутно переводя амулеты в боевой режим и очищая себя с помощью заклинаний. Эффект от них сомнительный, но хотя бы большую грязь вместе с запахом пота уберут. Жаль, что в школе нет душевой, желающие освежиться после тренировки обливаются в закутке водой из бочки. По меркам Перекрестка — роскошь.
— Растете, юный лорд, растете, — прохрипел Скрюченный, останавливаясь рядом. — Только, как бы сказать… Для чего растете-то? По вам видно, что к чему-то готовитесь. Мне понять надо, как вас тренировать, чтобы наилучшим образом вышло.
Он ни разу в общении со мной не употребил слово «учить». Потому что учит меня Финехас, Джастин всего лишь тренирует по мере необходимости.
— Мне предстоит ритуальный поединок, мастер. Я готовлюсь к нему в поместье, так что не нужно ничего менять. Меня всё устраивает.
— Ага, — жестом, похожим на кивок, дернул головой Скрюченный. — Понятно. Видел я по молодости, как древняя кровь промеж собой дерется. Ничего не разглядел. Эн Сагил, он тогда тоже моложе был, вышел в круг с таким же, только из другого Дома. Вроде бы выиграл, только почему-то рабыню ту, из-за которой они закусились, проигравшему отдал и отряд наш оттуда увел.
От старика исходили эмоции настороженности, опаски и любопытства. Последнее преобладало. Для смертных небезопасно вмешиваться в дела потомков Старейших, разумные люди стараются держаться от нас подальше. Джастин — стар, ему немного осталось. Он готов рискнуть жизнью и остатками здоровья, чтобы получить ответ на больше века мучающий его вопрос. Почему Сагил, несмотря на выигрыш в бою, проиграл?
