Нужно что-то придумать. Может, он шутил? Это же логично. Хотел напугать. Завтра я снова попытаюсь вернуть ему его деньги, и все будет хорошо. Забудется, как страшный сон.
Глава 3
Как, оказывается, сложно быть умной и принимать правильные решения в реальной жизни. Пока применение моего оцененного по достоинству ума ограничивается исключительно стенами университета. Поучаствовать в олимпиаде или взять победу в конкурсе куда проще, чем решать взрослые и не всегда адекватные вопросы.
– Чай, девочки, – деловито сообщает Марина и распечатывает пачку печенья. – С шоколадной крошкой.
– Спасибо, – крепко сжимаю в руках кружку и дую на горячий напиток.
Говорить больше не хочется. Меня все еще немного потряхивает от содеянного, но я силюсь взять себя в руки. Почему-то мысль о том, что это просто глупая шутка, кажется вполне логичной и даже рациональной.
Валиев привык над всеми издеваться, вот теперь, кажется, очередь дошла и до меня.
– Слу-у-ушай, – подает голос Марина, – а может, тебе все же согласиться?
Видимо, она замечает мои огромные глаза и добавляет:
– До июня ты не накопишь нужную сумму на лагерь.
– Значит, не судьба, – пожимаю плечами и делаю еще один глоток чая.
– Марин, отстань от нее, – предупреждает Даша.
– А что я такого сказала? Всем так будет проще. Он от нее не отстанет теперь. Вот увидишь.
– Почему? – поднимаю глаза на соседку.
– Потому что ты уже попалась, вступила в игру. Теперь каждое твое действие он расценивает как вышедший на охоту хищник. Ты для него добыча, и он сделает все, чтобы тебя загнать.
– Боже, Маринка, откуда этот бред? – Дашка смеется и толкает меня локтем в бок. Мол, совсем девка поехала.
– В одной статье прочитала. Это самый обычный прием в психологии.
– И когда ты у нас только успела стать психологиней, а? Вроде ж только вчера программистом была.
– Иди ты, Водолеева, – фыркает Мариша.
Пока они пререкаются, я прихожу к выводу, что Марина права. Если я буду и дальше продолжать брать нахрапом, сама заведу себя в ловушку. Нужно мягче, аккуратнее.
Нужно нормально с ним поговорить. По-человечески. Именно завтра это и сделаю.
Сроднившись с этой мыслью, мою за собой чашку и сажусь за учебники. Стрелка часов отмеряет час, потом еще один и еще.
Из-за стола я выползаю в начале десятого. За окном уже давно смеркалось, а девчонки утопали в соседнюю комнату смотреть какой-то ужастик.
Потянув позвоночник после долгого сидения, выхожу в коридор и, перекинув полотенце через плечо, иду умываться.
Намазав лицо кремом, юркаю под одеяло, оставляя горящим только ночник у Дашкиной кровати.
Я настолько вымоталась за этот день, что мгновенно проваливаюсь в сон, который в скором времени прерывает треньканье телефона. Тянусь под подушку и, вытащив смартфон, еще немного прищуренными глазами читаю сообщение от незнакомого номера.
«Собирайся, через час за тобой заеду».
Пару раз бегло прохожусь по тексту, не сразу соображая, кто и что от меня хочет. Но, вот когда доходит, отрываюсь от подушки и, крепко сжав телефон в ладонях, шевелю губами. Перечитываю послание в третий раз.
«Зачем?» – печатаю ответ и замираю в ожидании.
«Съездим в одно место».
«Я никуда не поеду. Уже поздно».
Отправляю и зажмуриваюсь.
«Нашла деньги?»
«Ты сказал, у меня есть время до завтра»
«Я передумал. Сегодня. Либо сегодня возвращаешь все, либо завтра советую остаться дома и не приходить в универ. Вообще не приходить».
«Что ты сделаешь?»
«Обнародую твою расписку. Спать за деньги плохо, Ева».
Что? Как он может? Это же, это…
«Это ложь, Марк».
«А ты докажи».
Смотрю на подмигивающий смайлик, что он оставил в конце, и начинаю подвывать. Сейчас самое время взять подушку и хорошенько проораться.
Гад. Какой же он…
Нет! Швыряю телефон на одеяло, куда-то в ноги и складываюсь пополам. Воздуха катастрофически не хватает. В висках пульсирует. Меня явно штормит от нервов и полученной информации. В голове просто не укладывается, а в глазах слегка темнеет. Так бывает, когда резко подскакивает внутричерепное давление.
Мне же просто не дадут прохода в универе. А если все это дойдет до деканата, то… Это как-то отразится на моей учебе? Стипендии? Или так бывает только в фильмах?
«Приезжай».
Печатаю и сразу отправляю, чтобы не передумать.
Нет, конечно, я никуда с ним не поеду. Просто попробую поговорить. Нормально. С глазу на глаз. Без агрессии.
Поэтому, я быстренько вылезла из-под одеяла. Нужно немного привести себя в порядок, причесаться и переодеть пижаму. Пока я копалась в шкафу, телефон снова пиликнул, но я решила проигнорировать. Если это Валиев уже притащился, пусть ждет.
Быстро собрала волосы в хвост и по привычке потянулась к подоконнику за сумкой, в которой лежала маленькая косметичка. Но вместо сумки на подоконнике валялись только тетради и Надькины шмотки.
Голубцова вернулась, пока я спала, и уже сама мирно посапывала в углу на своей кровати. Дашка с Маринкой еще не пришли от соседей.
Немного пошарив на полу у батареи и на стульях, все же решилась толкнуть Надьку.
– Надя! Где моя сумка?
В нашей холодной войне трое против одного Голубцова частенько перекладывала наши вещи, яро отстаивая свою территорию. Подоконник как раз был поделен между нами с ней напополам.
– Чего?
Надька зевнула и высунула нос из-под одеяла.
– Сумка моя где? Я ее на подоконник ставила.
– На помойке, – она снова зевнула и отвернулась к стенке.
– Что?
– Что слышала. Я предупреждала не лезть на мою территорию. Так что давай, беги, может, еще выиграешь битву с бомжами.
– Ты совсем! Это не смешно, где мои вещи?
– Я же сказала, в окно выкинула.
Выкинула в окно? Мою сумку, где лежали документы, кошелек и пачка денег, которую мне дал Валиев?
– Дура.
Я выдрала подушку у Надьки из-под головы и ударила ее этим ортопедическим чудом.
– Там деньги и документы.
– Какие у тебя там деньги?!
– Идиотка.
На волне злости я не раздумывая открыла окно и выбросила туда коробку с Надькиной косметикой.
