Ладно, позже его найду и прозондирую почву. Хотя скорей всего нет. Максим добрался до своего серого кроссовера, завёл двигатель и сдал назад, наверняка, чтобы уехать. И правильно — пусть прокатится, проветрит мозги и остынет.
— Ну наконец-то, думал, не дождусь, — Виктор Валерьянович встретил нас у порога. — Здравствуй, Кирилл, — отец с сыном пожали руки друг другу. — Что, Алиса наверняка полдня собиралась, поэтому так долго? Хотя она же девушка, ей простительно, им всем чип при рождении вживляют, чтобы копушами были.
— Виктор Валерьянович, вообще-то сейчас ещё нет и половины десятого, — возмущённо буркнула я, и Берман старший переключил своё внимание на меня.
— Алиса, красота ненаглядная, не обращай внимания, просто по-стариковски ворчу, — мужчина крепко меня прижал и обнял. — С пяти утра ведь в окна выглядываю, смотрю, приехали или нет.
Почувствовала укол совести за то, что навещать Виктора Валерьяновича поначалу отказывалась. Видно, он не просто нам рад, у него от счастья глаза на мокром месте, а от волнения руки подрагивают.
— Вадик — чертяка, мне кажется, ты за неделю-то подрос, — Берман-старший наконец добрался до внука и смотрит на него с обожанием, как на самое великое чудо. — Кир, скажи, да, подрос же?
— Мне трудно определить, я же вижу Вадика каждый день, хотя возможно, ведь дети обычно именно летом в росте вытягиваются.
— Каждый день, — повторил Виктор Валерьянович фразу за сыном и вздохнул. — Мне бы так… Надо бы после эту тему с вами обоими обсудить, а то трётесь там в тесноте попами друг о друга.
Проводила взглядом Виктора Валерьяновича и сына, что пошли подарки смотреть, и обратилась к Кириллу:
— Я так понимаю, впереди меня ждёт прессинг по поводу переезда сюда? Ведь вы с отцом оба спите и видите это.
— Давай сейчас это обсудим, и обещаю, когда отец заведёт разговор насчёт переезда, приму твою сторону, чтобы ты не решила. Если у нас будет единое мнение, никакого прессинга у папы не получится.
— Обсудим? Зачем? Мы уже всё обсудили, — прищурившись, напомнила я.
— Нет, ты поставила ультиматум — либо обитаем на твоей территории, либо никак. Я вынуждено согласился. И готов оставить всё как есть, но почему бы хотя бы не рассмотреть другой вариант? Тем более, если он гораздо удобнее.
— Для тебя, но не для меня, — гаркнула я.
— Алиса, если вычесть ночь, сколько часов в будний день ты видишь сына? — поинтересовался Кирилл, и, в отличие от меня, его голос звучал ровно и спокойно. — Максимум четыре. Здесь же, с учётом того, что ты работаешь в стенах дома отца, четыре часа превратятся в восемь, а то и того больше. Разве я не прав?
— Допустим. Но как же детский сад? Это же в какую даль придётся мотаться, а ведь придётся, общение с другими детьми, хотя бы несколько раз в неделю — необходимо.
Берман поднял вверх палец, жестом прося подождать, и начал что-то искать в сумке, как выяснилось, красочный рекламный проспект, который тут же был вручен мне в руки.
— Здесь в посёлке есть свой сад, группы по десять человек, опытные квалифицированные педагоги, охраняемая территория, оборудование на высоте….
— Ах вы, жуки колорадские! Вы с отцом всё подстроили. Даже вон рекламной бумажонкой предусмотрительно обзавелись, — потрясла перед носом Кирилла буклетом, со страниц которого улыбались счастливые дети. — Актёришки доморощенные. А твой отец — молодец, правдоподобно охал и вздыхал. Признайся, вы репетировали? Держу пари, роли были распределены так: Виктор Валерьянович жмёт на жалось, а ты добиваешь желанием больше времени проводить с сыном.
— Да почему ты так говоришь, как будто мы с отцом два заговорщика?
— Потому что это так и есть, — от возмущения ткнула пальцем Берману в грудь.
Кирилл даже не поморщился и продолжил гнуть свою линию:
— Алиса, не обязательно рассматривать сразу долгосрочную перспективу, для начала можно перебраться всего на неделю. Если тебя всё устроит — останемся, нет — вернёмся обратно в квартиру.
Возможность наблюдать за тем, как Вадик растёт порой целыми сутками, прельщала, и я всерьёз задумалась, что, может, действительно стоит попробовать? Берман, заметив, что я уже не уверена и колеблюсь, пустил в ход ещё один козырь.
— А как тебе такой довод? — Кирилл вплотную приблизился, и его обе ладони легли мне на плечи. — У отца настолько большой дом, что, в случае если мы сюда переедем, моё так тебя раздражающее лицо перестанет постоянно мелькать перед глазами.
— Пакуем вещи для переезда. Ты меня убедил.
Глава 44
Ещё раз на практике удостоверилась, что Кирилл — вечно всем недовольная Баба Яга.
Он меня уговаривал переехать, и я согласилась, но у Бермана в глазах отнюдь не блеск от победы, там какая-то непонятная злость, смешанная с разочарование
На этот-то раз что не так?!
— Я, конечно, догадывался, что не нравлюсь тебе, но не знал насколько глубоко это чувство, — каждое слово Кирилл буквально процедил по слогам, развернулся, подхватил чемоданы и направился с ними по лестнице вверх.
Что?
Даже не помню, когда чьи-то слова меня настолько погружали в ступор, что при огромном желании кричать, могла лишь хлопать ресницами и ртом хватать воздух.
К тому времени, когда очухалась, Берман успел подняться по лестнице и скрыться за поворотом, что вёл в гостевые комнаты, ещё не тронутые ремонтом и по этой причине пригодные для проживания.
Догнала. Перепрыгивала через несколько ступеней сразу, но догнала.
— А по-твоему я должна хорошо к тебе относиться? — бросила я Берману в спину. Мужчина обернулся и тут же нарвался на новый вопрос: — Не подскажешь тогда, за какие заслуги?
Кирилл ничего не ответил. Вместо этого, он плечом толкнул левую дверь от себя и кивком головы пригласил меня войти внутрь.
А, желаем поговорить без лишних ушей? Что же, тут я с Берманом солидарна!
— Ну и… — скрестив на груди руки, протянула я уже в центре комнаты.
— Алиса, неужели ты до сих пор на меня так сильно злишься, что не готова поменять обо мне мнение?
— Кир, ты дурак? — не планировала опускаться до оскорблений, но слова сами по себе сорвались с губ. — Я не злюсь на тебя, а презираю.
— Скажи, что мне сделать, чтобы твоё отношение ко мне изменилось? — в голосе Бермана, когда он вопрос задавал, было столько готовности к действию, что казалось, попроси я его выпрыгнуть из окна и переломать ноги, он бы не задумываясь вышел из окна.
— Ничего, — честно ответила я. — Ты же не ногу мне случайно в троллейбусе отдавил, а жизнь в девятнадцать лет покалечил. Нет, я бесконечно рада, что у меня Вадик есть, но до сих пор оглядываясь назад и вспоминая те времена, удивляюсь, как в петлю не залезла.
