— Кир, я согласна с Вадиком побеседовать, но не хочу, чтобы он считал тебя виноватым, — пока Берман перешнуровывал кроссовки, эта фраза вертелась на языке, но озвучила её лишь тогда, когда мужчина затянул последний узелок.
— И я не хочу, — Кирилл вздохнул и поднял на меня взгляд. — Но ведь я виноват. Но знаешь, я ни о чём не жалею, за исключением, что шесть лет назад к телефону не подошёл и не узнал о беременности. А ты?
Сглотнула, и не из-за вопроса, Кир до такой степени странно на меня смотрит, что сам на себя не похож. Конечно же я ошибаюсь, Берман в принципе не способен испытывать нежность, но именно нежность мне и мерещится в его глазах.
Тьфу ты, привидится же такое.
— Как я могу сожалеть о том, что у меня есть Вадик? — весело фыркнула я, и чтобы разорвать зрительный контакт с Кириллом, поспешила встать.
— Алиса, а спортивная одежда на тебе, случайно, не по поводу тренировки?
— Ага, я всегда в этот день тренируюсь. А что?
— Да я к тебе планирую присоединиться.
— Но ты ведь не можешь, ты же специально пришёл так рано поговорить, потому как тебе куда-то там надо.
— Бассейн отца из-за ремонта не функционирует, и я хотел заехать в фитнесс-клуб поплавать, но перебьюсь. Зато покажу тебе пару приёмов по самообороне. Как ты сама понимаешь, будет не лишнем.
О нет! Если Берман даже к таким мелочам, как шнурки, дотошно относится, то он точно меня из зала не выпустит, пока не научусь по стенам лазать как ниндзя.
Глава 55
Разминаясь на беговой дорожке, с содроганием сердца ждала Кирилла. Вот сейчас он придёт, и, чувствую, выжмет из меня все силы до капли. А я сегодня планировала лишь растяжку и несколько упражнений на пресс, ведь после вчерашних двух бокалов шампанского лучше поберечь сердце и особо не напрягаться.
«Твою же», — пронеслось у меня в голове, когда Берман вошёл в зал. Он вроде как пошёл переодеться, а на самом деле разделся. На мужчине лишь белые широкие брюки, кажется, это нижняя часть от кимоно.
Через зеркальную стену спортивного зала наблюдаю за тем, как Берман, сцепив ладони в замок за спиной, поднял максимально руки вверх и потянулся.
Блин, я теперь знаю, почему у Кирилла туго с эмоциями и характером. Когда на небесах их выдавали, он их попросту не успел взять, потому как стоял в очереди за своим будущим телом. И отхватил он, надо сказать, самое лучшее.
Берман с помощью простых упражнений готовится к тренировке, а я никак в толк не возьму, почему я на него пялюсь, словно ни разу в жизни по пояс раздетого мужчину не видела, да ещё и втихую совсем неуместно слюни пускаю.
Нет, безусловно, там есть на что посмотреть: и широченный размах плеч, и руки рельефные, и на спине до одурения завлекательно мышцы играют. Но я член спортивного клуба и там таких отлично сложённых экземпляров, ну или почти таких, полным-полно, да и на пляже они, порой, встречаются, но раньше что-то я не особо внимание на них обращала. В чём разница между ними и Киром, никак не пойму.
Хотя, кажется, догадалась. Молодые люди из клуба, не все, конечно, но, как правило, от своего отражения в зеркале, порой, глаза не могут оторвать. Все их движения — игра на публику, чтобы окружающие заглядывались и восхищались. То есть их поведение, с натяжкой, но можно кокетством назвать. А где есть хоть капля кокетства, оттуда мужественность убежала.
В Бермане же, напротив, самолюбования нет, от слова «совсем», оттого-то его и так кричащая брутальность зашкаливает. Если Киру вложить в одну руку меч, а в другую дать щит и лицо чуток грязью измазать, его от какого-нибудь древнего воина, например, гладиатора, не отличишь. Зато, как ни силилась, никак не смогла представить Бермана в стрингах на сцене, намазанным маслом, что до вздутия вен напрягается, демонстрируя мускулатуру.
— Готова? — с каким-то предвкушением поинтересовался Кирилл, и в моей голове кто-то нечеловечески громким голосом заорал: «Нет же, конечно».
— Ага, — тоном осуждённого, что с казнью смирился, ответила я и спрыгнула с дорожки.
— С чего начнём? С отработки ударов или приёмов?
Лично я бы начала с покупки перцового баллончика и детального изучения к нему инструкции, но, боюсь, Берман эту инициативу, как неперспективную, сразу отметёт, поэтому пожала плечами.
— Не знаю, спец ты, тебе и выбирать.
— Тогда сначала удары. Надевай перчатки. Будешь бить по лапам, — заявил Кир и понеслось….
Даже представить себе не могла, что колотить по чему-либо — это так тяжко. Каких-то пять минут и с меня пот градом полился, дыхание сбилось, сердце колотится как сумасшедшее, и в боку колит. Вот, оказывается, чем надо было после родов лишний жирок с бочков сгонять.
— Всё, Кир, я больше не могу, — выдохнула я и от усталости согнулась так низко, что чуть макушкой пол не протаранила.
— Ну ты совсем, Алиса, дохленькая какая-то, — цокнул Кирилл, но тут же сменил гнев на милость. — Ладно, для первого раза достаточно, но твоей выносливостью надо срочно заняться. Сам подберу для тебя комплекс упражнений, и через месяц ты не двадцать пять минут, как сейчас, а полтора часа легко выдержишь.
Фиг вам, когда я ещё на одну совместную тренировку с тобой, Кирилл Извергович, подпишусь. Я своему здоровью не враг. От твоего темпа и нагрузок не то, что человек, лошадь помрёт.
— Допустим, я маньяк, что со спины подкрался, — обходя меня, говорит Берман.
Хм, что значит — допустим? Ты такой на все сто процентов и есть, если не в физическом плане, то в моральном наверняка.
Выпрямилась, дабы моя филейная часть не была видна в таком уж откровенно призывном ракурсе.
— Ага, и что дальше?
А дальше я ощутила себя мелким зверьком, которого кольцами окутал питон. Или даже не так, которого питон проглотил и теперь душит стенками желудка.
— Твои действия, Алиса? Как будешь спасаться? — интересуется Кир, прижимаясь ко мне, мокрой от пота, своим могучим и при этом сухим телом.
— Я-то… — мычу, полностью парализованная. — Ну, в данной ситуации, чтобы не достаться маньяку, могу лишь умереть. Других вариантов не существует.
— Ещё как существует, — говорит Берман прямо мне в ухо, отчего чувствую, как мурашки побежали по телу. — Наклоняйся вперёд, — командует Кир. — Хватайся за мою ногу ниже колена и тяни на себя.
Всё сделала, как велено: и наклонилась, и схватилась, и потянула, но ничего, кроме как до безобразия неприличной позы, из этого не получилось.
— Кир, а ты уверен, что это приём самообороны, а не традиционная поза спаривания собак?
— Поменяемся ролями, — вместо ответа, предложил Берман. — Когда повалю тебя, ты поймёшь, как работает этот приём.
Дабы я себе голову при падении не расшибла, Кир постелил на пол мягкий мат, встал на край и, обернувшись на меня через плечо, скомандовал:
